26 сентября, вторник. Рано проснулся и прочел повесть Отрошенко. Читать это трудно, за словами какие-то подтексты и даже геополитические хулы. Все это конечно, о России в журнале. Дайте же мне от литературы получить хоть какое-то удовольствие.
Обсуждали замечательную повесть Паши Быкова «Бокс». Это какое-то новое отношение к действительности, к природе человека и к сегодняшнему дню. Как было уже не один раз, пришлось Пашу отбивать от семинара. Но на этот раз все у Паши удалось. Его традиционная нелюбовь к женщинам выразилась в том, что героиня на протяжении пятнадцати лет сожительствует с собакой, с кобелем. Уйдя на пенсию, героиня побирается, чтобы купить своему кобелю мяса. В конце повести, загрызая хозяйку, муж и кобель Боря, называет ее сукой. Она научила его языку. Хороши детали, например, выпавший в стакан с водой глаз официанта. Здесь поразительная вера Быкова в себя, как в писателя. Но у Паши какие-то болезни, нехорошо с кровью, пять дней в неделю он сторожит по ночам какой-то компьютерный офис.
Вечером ездил в Союз журналистов на презентацию книжки погибшего сына Иры Медведевой Ильи Тюрина. Мальчик утонул в 19 лет. Мальчик, безусловно, талантливый, хорошее лицо на портрете. Родители организовали фонд имени своего сына и собираются поддерживать и выдавать премии молодым талантливым ребятам. Здесь есть смысл получить премию имени сверстника. Да и не страшно ли молодому человеку сразу получить премию имени Пушкина. А потом чем премий больше, тем выдаются они справедливее. Все взрослые премии это еще и сложный баланс интересов членов жюри. Марина Кудимова, впадая в подобающий случаю транс, все же сказала вещь справедливую: гениальность — это возраст молодости.
В метро видел молодую даму, читающую какую-то книжку и одновременно потягивающую из алюминиевой банки напиток под названием «Джин». И ничего.
В Праге немыслимые волнения против сессии Всемирного банка и глобализации капитала. Вот тебе и «бархатная революция». Демонстранты, собравшиеся из разных стран, видят в этой глобализации путь к обнищанию трудящихся. По сути, это еще и движение против еврейского капитала, который стремится стать интернациональным.
Закончился второй день недели, а я уже устал, как вол в ярме.
27 сентября, среда. С весны все время думал о повышении зарплаты в институте. Но весною все как-то этим заниматься не хотели. Евгения Александровна ушла в отпуск, она пенсионерка, у нее собаки, Дмитрий Николаевич покупал квартиру, Лешу Тиматкова, как пофигисту и сыну обеспеченных родителей, эта возня не интересовала. Лев Иванович и Александр Иванович в преклонном возрасте, Валентин Васильевич на этом административном уровне думать не умеет, он болен, он много ездит, он любит Отчизну. Я один долго изобретал принцип. Решил начинать с проректоров, как людей, организующих производство, и с низкооплачиваемых: преподавателей без степени, преподавателей со степенью и доцентов без степени. Одновременно зарплата повышается у методистов несовместителей — у Барановой, Ирмияевой и Киселева. Одновременно идет упорядочение структуры учебной части. Вся сложность заключалась в том, что Тиматков и Лаптев заняли какую-то устало-расслабленную форму отношения к работе. У Д.Н. зуд больших денег, ему кажется, что это именно он привлек платных студентов. Он их уловил и юридически укоренил, но идут они именно в Литинститут, который прославился тем, что здесь хорошо учат, и тем, что ректор беседует с каждым студентом. А Леша с годами усвоил, что всех дел не переделаешь. Он устал от административной работы, натура он артистическая, ему кажется, что артистом он может быть, и не будучи проректором. Он едет в отпуск на Мальту, хотя мы договаривались, что, пока мы не отремонтируем фасад и не зарегистрируемся в Москомимуществе, он в отпуск не пойдет. Фасад, о ремонте которого с фирмой договаривался он, полуразрушенный стоит, ограда на Бронной разобрана и тоже ни с места. Но интеллигенция кричит: в Москву, в Москву. Интеллигенция не хочет работать в грязной провинции. На Мальту! А я его отпускаю. Я думаю, что вот эту любовь к себе, к миру только через себя, этот мальчик, родившийся в Праге, воспринял у своих родителей. Все последнее тяжелое время мать Леши работала, занимаясь почтой, в Немецком посольстве, а отец в какой-то инофирме. Для них все, что происходило, конечно, благо.
Мне нравится, что дело о гласности, о свободе слова и о НТВ постепенно переходит на уголовные горизонты. Самое интересное сейчас следить за адвокатом Резником, который напирает на отсутствие этики у Генпрокуратуры. Гусинского вызвали на допрос, но он где-то за рубежом. Занятно.
28 сентября, четверг. Состоялся Ученый совет, на котором я объявил о повышении зарплаты для низкооплачиваемого персонала, преподавателей без кандидатской степени и доцентов без звания (мастеров кафедры творчества) и для проректоров. В октября будет следующая очередь — профессора и доценты. С большой гордостью я объявил, что С.П. (подразделение связанное с деньгами) будет получать 6000 рублей. Возвращаясь с работы, разговорился в метро с двадцатилетним парнишкой, который ехал куда-то на тренировку. Он недавно закончил ПТУ, повар, работает в кафе где-то на Старом Арбате, в армию его не берут, потому что мать и малолетняя сестра, — он единственный кормилец. Так вот, зарплата у этого мальчика такая же, какую получает преподаватель и ученый, координирующий важнейшую государственную задачу — воспитание следующей смены писателей, ученых, крупных редакторов и управленцев 6 тыс. рублей.
В Югославии состоялись выборы президента. Милошевич, который, похоже, проиграл, требует второго тура, оппозиция, которая вроде выиграла, требует немедленной передачи власти. Западные власти уже поздравляют противников бывшего президента, будто бы они сами считали бюллетени. Пикантность ситуации усугубляется тем, что 2/3 парламента это сторонники Милошевича и, в соответствии с традицией, даже проигравший Милошевич, по обычаю, имеет право на должность премьер-министра.
29 сентября, пятница. День прошел тяжело и уныло, слетались итоги вчерашнего ученого совета: недовольных хоть пруд пруди. По слухам, в первую очередь недовольна Евгения Александровна, которая предполагала, что ей надо повышать зарплату в первую очередь. Юлия Борисовна уже сейчас раздумывает, что ей принесет государственное повышение зарплаты, которое грядет с 1-го января. Ее волнует не то, что она получит уже сегодня реальное повышение, а то, что вдруг не повысят так, как ей бы мечталось: и за аспирантуру и за ВЛК. Но по количеству аспирантов у нас не должно быть отдела аспирантуры, и она еще не знает, что появится докторантура, которая заставит перестроить всю структуру дополнительного образования. Все чаще и чаще вспоминаю Булгакова, который говорил, что люди остались людьми, и недостатков у них не убавилось. Но моя задача — в первую очередь повысить зарплату профессуре, на которой все держится. Персонал окажется в следующем эшелоне.
