29 сентября, пятница. День прошел тяжело и уныло, слетались итоги вчерашнего ученого совета: недовольных хоть пруд пруди. По слухам, в первую очередь недовольна Евгения Александровна, которая предполагала, что ей надо повышать зарплату в первую очередь. Юлия Борисовна уже сейчас раздумывает, что ей принесет государственное повышение зарплаты, которое грядет с 1-го января. Ее волнует не то, что она получит уже сегодня реальное повышение, а то, что вдруг не повысят так, как ей бы мечталось: и за аспирантуру и за ВЛК. Но по количеству аспирантов у нас не должно быть отдела аспирантуры, и она еще не знает, что появится докторантура, которая заставит перестроить всю структуру дополнительного образования. Все чаще и чаще вспоминаю Булгакова, который говорил, что люди остались людьми, и недостатков у них не убавилось. Но моя задача — в первую очередь повысить зарплату профессуре, на которой все держится. Персонал окажется в следующем эшелоне.
Наконец-то договорился с охраной и, кажется, с воскресенья 1-го октября в общежитии станут новые охранники вместо наших инвалидов. Институту обойдется это дорого, каждому из семерки (седьмой бригадир) придется платить по 4,5 тыс. рублей, это больше, чем мы сейчас платим профессору. Следующая — это сократить любое воровство в общежитии, никаких неизвестных жильцов. Или по праву или на основании коммерческого расчета. Как к этому отнесутся студенты и все наши проживающие? Говорят, что даже Каспер, который всегда был за порядок, недоволен надвигающими переменами. В делах коммерческого проживания и платного обучения надо научиться быть бескомпромиссным.
Мои постоянные распри с Дм. Ник., видимо, приведут к тому, что он уйдет. Слухи об этом до меня доходят, справимся.
Разговаривал с Ал. Иван. и Левой, они настаивают, что мне надо защищаться. И хочется, но справлюсь ли я с этим, и какая бездна уйдет на эти защиты времени.
В пятницу раздался звонок от главного редактора «Труда» Ник. Серафимовича Потапова. Он звонил по поводу моего вчерашнего, сильно обрезанного Вартановым, рейтинга. Но и в этом виде моя заметка видимо кому-то очень понравилась наверху, просят дать интервью по поводу НТВ и всей этой склоке. Пришла Антонина Крюкова, но интервью не получилось. В принципе она не согласна со всей постановкой вопроса по НТВ. Отчасти я ее устно переубедил. Как и все «домашние философы», она не доводит логическую цепочку до конца, до своего собственного кармана. До своего собственного поведения. Поговорили о свободе журналистов, но интервью не получилось. Я не мастер устного жанра, в моем характере идти к обрисовке через стиль, умение подцепить на дополнительной детали фон, на котором плавают мои герои и жертвы.
Мне нравится, что люди много раз говорившие о честности, о коррупции в среде бывшей КПСС, о государственном подходе к делу, о законе и приоритете закона, нынче обвиняются в мошенничестве. Это я о НТВ и руководителях компании Медиа-мост. Судя по прессе, эти предприимчивые ребята принялись вывозить авуары, заложенные у Газпрома, за границу. Вот тебе и русский фашизм с оттенком Гусинского.
Завтра по приглашению Валентина Григорьевича Распутина я улетаю в Иркутск на фестиваль русской духовности и культуры. Слово духовность я не люблю, также как и слово патриот. Употреблять эти слова в контексте самохарактеристик выше моих сил. Пообещал приехать я летом. А сейчас совершенно нет сил. Лечу скорее из-за дневника, из-за любви к Распутину, из-за того, что не хочу нарушать собственное слово.
30 сентября, суббота. Обычный трагизм моих сборов в дорогу. Что с собой взять, какие книжки? Как всегда, беру с собой и много разной работы, компьютер, рукописи, дискетки. Самому надо погладить рубашки. Надо не забыть еще и самые разнообразные лекарства. Раньше и расческу не брал, утром проведу пятерней по волосам — и хорош. Наконец, к восьми вечера собрался, Федя меня привез во Внуково. Самолет задерживается на три с половиной часа. На мне, как только объявили об опоздании, прекратили и регистрацию. Оставили один на один пассажира со своим багажом. Таким образом, должно быть, дают подработать камере хранения. В камере хранения мне тут же оторвали ручку на новом чемодане. Вот она ненависть обслуживающего персонала! В группе: Гарий Немченко, очень похудел и поздоровел, Марина Ганичева и Сережа Первезенцев, они представляют «Роман в газете», Леня Бородин и его сотрудница Капитолина, я ее помню, умница. Она организовывала в «Москве» конференцию по Солженицыну, Александр Корольков из Ленинграда.
1 октября, воскресенье. В Иркутске в аэропорту нашу группу встречал В.Г. Распутин. Наверное, он так и останется самым сильным моим впечатлением от этой поездки. Хотя уже видел краешек Ангары, сам Иркутск, его старую часть — прелестный город в своем смешении старины и новых зданий. Старинный театр и новый стадион соседствуют. Губернатор Борис Александрович Говорин сам показал нашей группе театр, которому в этом году исполняется 150 лет. Театральное здание, построенное 100 лет назад, было только что реставрировано. Во время реставрации к театру была сделана современная и очень неплохая пристройка с малой сценой, еще одним залом и службами. Получилось все по нынешним временам отменно. Я понимаю гордость и чувства губернатора, но разделить их с ним из присутствующих мог, пожалуй, только я. Я-то знаю, что такое сделать по проекту, привинтить такую, какую нужно дверную ручку, заказать где-то в Ленинграде канделябры, попасть в тон с покраской, а главное все держать и сохранять, чтобы не загадили. Я сам специалист по крышам, местам общего пользования, по прачечным, столяркам. Общая культура начинается с культуры и красоты общественных мест. Я-то что, воспитывался во дворце? В проходной комнате, в постоянном недоедании, но меня приучили наряжаться при походе в театр, понимать красоту и порядок общественного распорядка, а уже потом пошло все остальное, и эта красота и порядок стали внедряться в личную жизнь.
Но этот поход по центру начался после небольшого, с хорошей, но не кричащей кормежкой, приема у губернатора и большой беседы в администрации. Стиль выявлен портретами царских сановников, бывших губернаторов по стенам. Губернатор много и толково говорил о культуре, он явно русских и социально взвешенных взглядов. Мне понравилось в нем, в первую очередь, мысль о необходимости поднимать сельскую культуру и помогать ей. Половина хозяйств в области рентабельна, но ведь другая пока убыточна, а значит, люди там мечутся, живут в бедности, и какая уж здесь культура. Но портреты по стенам, тем не менее, были неважного качества, написано это средними копиистами, ни на подлинные вещи, ни на следование стилю сил и выдержки не хватило. Все во время приема и прогулки были оживлены и беззаботны, губернатор дал почувствовать каждому его собственную государственную значительность. Не всегда это всем идет на пользу, наш писатель с преувеличенными представлениями о себе иногда и развязен. Контраст, как всегда являл собой В.Г. На приеме, когда все разошлись с речами и славили, наверное, справедливо и губернатора, и свою мнимую или подлинную причастность к Иркутску, впрочем, делали это вполне искренне, я тоже произнес речь. Я говорил о том, что в силу моей связи с литературой в каждом городе и стране для меня всегда есть некая сверхценность, связанная с личностью того или иного писателя. Я говорил о Дублине и башней Джойса, о Комбре во Франции, где завязывались романы Пруста, о Бунине и Лескове в Орле. В этом смысле для меня Иркутск город выдающегося писателя современности Валентина Распутина.
