1 сентября, проведя заседание политбюро, Юрий Андропов улетел на отдых. Тоже в Крым. Там у него состоялась встреча с премьер-министром Народной Демократической Республики Йемен Али Насером Мухаммедом. О том, как завершилось это официальное мероприятие, поведал ответственный работник ЦК КПСС Карен Нерсесович Брутянц (в книге «Тридцать лет на Старой площади»):
«Юрий Владимирович поднялся и пошёл к двери, чтобы попрощаться с гостями. Но, едва протянув руку Мухаммеду, резко побледнел – лицо приобрело медовый оттенок – и пошатнулся. Наверное, Андропов бы упал, если бы его не поддержал и не усадил на стул один из охранников… Всё это продолжалось не более минуты, потом Юрий Владимирович встал и как ни в чём не бывало попрощался с гостями».
Разве не складывается впечатление, что и это неожиданное происшествие с Андроповым тоже связано с отравлением?
Чтобы как следует прийти в себя, Андропов перебрался в крымские горы – в правительственную резиденцию «Дубрава-1». Охранявший его полковник Лев Николаевич Толстой (правнучатый племянник и полный тёзка великого русского писателя) потом в одном из интервью вспоминал:
«Андропов прошёлся немного пешком и присел на скамейку передохнуть. Неожиданно он сказал, что чувствует сильный озноб. Его состояние ухудшалось на глазах. Тёплая одежда не помогала. Юрия Владимировича срочно отправили вниз на госдачу, а оттуда – в аэропорт».
Как известно, академик Евгений Чазов потом отчитывал охранников генсека, что они не уберегли Андропова от простуды. Но простуда ли тут виновата? Здесь явно чувствуются последствия отравления.
В Москве Юрия Андропова сразу же отвезли в Центральную клиническую больницу (ЦКБ), в которой он и скончался. Официальный диагноз: смерть наступила от воспаления лёгких.
Приведём всего лишь несколько откликов на это печальное событие.
О том, как лечило генсека Главное управление (ГУ) Минздрава СССР, генерал КГБ Олег Калугин написал:
«По мнению ряда специалистов, в ГУ есть люди, которые на ранней стадии болезни Андропова умышленно вели неправильный курс лечения, что впоследствии привело к его безвременной кончине».
Александр Коржаков, бывший начальник охраны Бориса Ельцина, давая интервью киевской газете «Бульвар Гордона», сказал:
«Ситуация несколько странная… У Юрия Владимировича, когда он лежал в ЦКБ, постоянно дежурили три реаниматора, но если два из них настоящие профессионалы, выбрали эту специализацию ещё в институте и с первого курса готовились вытаскивать больных с того света, то третий был терапевт (может быть, и хороший), который всего лишь соответствующие курсы закончил. Именно в его дежурство Андропов скончался, причём сменщики в один голос твердили, что, если бы они там находились, не дали бы ему умереть…»
Юрий Владимирович Андропов скончался 18 февраля 1984 года. Узнав о том, что старейшины политбюро выдвигают на пост генерального серетаря партии Константина Черненко, Евгений Чазов, по его же собственным словам, спросил у министра обороны Дмитрия Устинова:
«– Как можно избирать Генеральным секретарём тяжелобольного человека?»
Можно считать, что на этот вопрос ответил помощник Андропова Аркадий Вольский, который вспоминал:
«Помню, в день Политбюро после смерти Андропова идут мимо нас в зал Устинов с Тихоновым. Министр обороны, положив руку на плечо премьер-министра, говорит: “Костя будет покладистее, чем этот…”»
«Костя» – это Константин Черненко, а «этот» – это Михаил Горбачёв.
И страну возглавил Черненко.
Академик Георгий Арбатов:
«Лидером стал профессиональный канцелярист, а не политик, среднего пошиба бюрократ».
Евгений Чазов:
«Встав во главе партии и государства, Черненко честно пытался выполнить роль лидера страны. Но это ему было не дано – ив силу отсутствия соответствующего таланта, широты знаний и взглядов, и в силу его характера. Но самое главное – это был тяжело больной человек… Добрый и мягкий человек, он попал в мясорубку политической борьбы и политических страстей, которые с каждым днём “добивали” его».
После отравления в Крыму Константин Устинович чувствовал себя очень неважно и большую часть своего правления проводил в Центральной клинической больнице (ЦКБ), где даже проводились заседания политбюро.
5 декабря 1984 года в возрасте 91 года расстался с жизнью Виктор Борисович Шкловский. В том же году в возрасте 79 лет умерла Наталья Александровна Брюханенко.
В конце сентября 1984 года неожиданно заболел ещё один член политбюро – маршал Советского Союза Дмитрий Фёдорович Устинов. Самое необычное здесь то, что его биографы расходятся в мнениях относительно того, от чего произошло заболевание высокопоставленного политика. Одни писали, что маршал почувствовал себя неважно «в конце декабря, простудившись во время показа новой боевой техники». Другие утверждали, что произошло это в Чехословакии (помощник маршала Устинова генерал Игорь Вячеславович Илларионов):
«Праздновалась 40-я годовщина Словацкого национального восстания 1944 года. Пригласили всех министров обороны соцлагеря. Устинов там много выступал, а погода была неважная. После митинга всех повезли в горы, где в резиденции на открытой террасе устроили банкет. Дул холодный ветер, и Дмитрий Фёдорович простыл. Болел он сильно, но всё же выкарабкался».
Третьи утверждали, что заболел Устинов во время отдыха на Волге (Евгений Чазов):
«В последний в его жизни отпуск в 1984 г. я долго был с ним в любимом им санатории “Волжский утёс” в Жигулях».
А генерал Леонид Григорьевич Ивашов, начальник секретариата Министерства обороны СССР, заявлял, что отпуск в 1984 году маршал проводил в Сочи:
«Обычно Дмитрий Фёдорович уходил в отпуск в июле-августе. В этот раз – в конце сентября. Погода прохладная, но я тому свидетель: он ни в чём свой обычный режим не изменил – так же купался, гулял. В итоге простудился. Приехала медицинская бригада, Чазов и признали воспаление лёгких. Начали лечить – сначала на месте, потом в Москве, в ЦКБ».
Обратим внимание на то, что диагноз, поставленный Устинову, точно такой же, какой был поставлен Андропову: воспаление лёгких.
Генерал Леонид Ивашов о лечении маршала в ЦКБ:
«Дмитрий Фёдорович немного полежал там и, не долечившись, вышел на службу».
В октябре Устинов делал доклад в своём министерстве. Там присутствовал генерал Валентин Иванович Варенников:
«Всё шло нормально. Но минут через тридцать мы заметили, что с Дмитрием Фёдоровичем творится что-то неладное: лицо побледнело, речь стала прерывистой, стоял на трибуне он неуверенно. Смотрю на помощников – те тоже насторожились. А ещё через три-четыре минуты он вообще умолк и закачался. Помощники быстро подошли к министру, помогли ему сесть на ближайшее кресло. Был объявлен перерыв на двадцать минут. Устинова вывели в комнату отдыха».
