Ливадию — в прошлом большой белостенный дворец Николая II — заняла американская делегация. Здесь находился Рузвельт с дочерью Анной, которая сопровождала отца в столь дальнем путешествии; здесь разместились и некоторые другие члены американской делегации, в частности Гарри Гопкинс со своим сыном Робертом. Гопкинс был сильно болен и не всегда появлялся на заседаниях конференции, но оставался все время в курсе ее работы и нередко давал своему шефу полезные советы. Рузвельт жил в нижнем этаже дворца здесь были его спальня, кабинет, приемная, ибо американский президент мог лишь с большим трудом передвигаться. Уже взрослым человеком он перенес полиомиелит. Рузвельт не мог ходить, и его передвигали на специально приспособленном для того кресле. Именно с учетом этих обстоятельств было решено устраивать заседания конференции в Ливадийском дворце, чтобы избавить Рузвельта от необходимости куда-либо ездить, тем более что как раз в Ливадийском дворце имелся большой зал — так называемый бальный зал императора, — где могли происходить пленумы конференции. Для удобства президента от Ливадии до Севастополя был проложен специальный провод, который заканчивался на американском связном судне «Катоктин»[269].
Английская делегация разместилась в Воронцовском дворце (Алупка). Этот дворец был построен в первой половине прошлого века и является настоящей жемчужиной Крыма. Семья графов Воронцовых в течение многих лет была тесно связана с Англией — отец владельца дворца С.Р.Воронцов на рубеже XVIII и XIX веков был русским послом в Лондоне, а его сын М.С.Воронцов получил воспитание и образование на берегах Темзы. Этот факт отразился и на судьбе дворца. Строил его английский архитектор Эдуард Блор, который создал здание в популярном тогда в Англии феодально-романтическом стиле с явным налетом восточно-арабских мотивов. Данное обстоятельство сыграло неожиданно благоприятную роль во время Крымской конференции. Черчилль, глава британской делегации, был чрезвычайно доволен предоставленной ему резиденцией и как-то раз, во время одного из перерывов между заседаниями, весьма бурно выражал мне свое удовлетворение по поводу того, что здесь, на территории «далекой России», он находится в столь родственной его душе обстановке. А настроение главы делегации — дело далеко не безразличное! С Черчиллем в Воронцовском дворце жила его дочь Сара, а также почти все другие члены английской делегации[270]. Советская делегация заняла Юсуповский дворец (Кореиз). Это был наиболее скромный — как по размерам, так и по архитектуре — из трех дворцов, но мы, как хозяева, естественно, должны были все лучшее предоставить гостям.
Первое официальное заседание Крымской конференции состоялось 4 февраля 1945 г. Был ясный солнечный день. Открылось заседание в 5 часов вечера в «бальном зале» Ливадийского дворца. Посредине зала был поставлен очень большой круглый стол, и вокруг него разместились три делегации. Советская делегация сидела лицом к окнам, выходящим в сад, английская — по правую, а американская — по левую сторону от нее. Состав делегации был следующий.
Американская делегация
Ф.Рузвельт, президент.
Э.Стеттиниус, государственный секретарь.
Г.Гопкинс, специальный помощник президента.
У.Леги, адмирал, начальник штаба президента.
Дж.Маршалл, генерал, начальник штаба американской армии,
Э.Кинг, адмирал, главком военно-морских сил.
Дж.Бирнс, директор департамента военной мобилизации.
Б.Сомервелл, генерал, начальник снабжения американской армии.
Е.Ланд, адмирал, администратор по военно-морским перевозкам.
Л.Кутер, генерал.
А.Гарриман, американский посол в Москве.
З.Маттьюс, директор европейского отдела госдепартамента.
А.Хисс, ответственный сотрудник госдепартамента.
Д.Болен, помощник госсекретаря и переводчик. Кроме того, имелось известное число генералов, адмиралов, работников госдепартамента в роли советников и экспертов.
Английская делегация
У.Черчилль, премьер-министр.
А.Иден, министр иностранных дел.
Лорд Лезерс, министр военного транспорта.
А.Кадоган, постоянным заместитель министра иностранных дел.
А.Брук, фельдмаршал, начальник имперского генштаба.
X.Исмей, генерал, начальник штаба министра обороны.
Ч.Портал, маршал авиации, начальник штаба воздушных сил,
З.Кеннингхэм, адмирал, первый лорд адмиралтейства.
Александер, фельдмаршал, верховный союзный командующий на Средиземноморском театре.
Фельдмаршал Вильсон и адмирал Сомервелл.
А.К.Керр, английский посол в Москве.
Кроме того, имелось также известное число секретарей, военных и дипломатических советников и экспертов.
Советская делегация
И.Сталин, председатель Совета Народных Комиссаров СССР.
В.Молотов, народный комиссар иностранных дел.
Н.Кузнецов, народный комиссар военно-морского флота.
А.Антонов, заместитель начальника генерального штаба Краевой Армии.
А.Вышинский, заместитель наркома иностранных дел.
И.Майский, заместитель наркома иностранных дел:
С.Худяков, маршал авиации.
Ф.Гусев, советский посол в Англии.
А.Громыко, советский посол в Соединенных Штатах.
Кроме того, имелось известное число военных, морских и дипломатических советников и экспертов, в том числе С.Кавтарадзе, К.Новиков, Ф.Молочков, В.Павлов.
Разумеется, не все члены делегаций в полном составе участвовали в каждом заседании; советники и эксперты вызывались по мере надобности, в зависимости от обсуждаемых на заседании вопросов, но все-таки в среднем на каждом пленуме конференции за круглым столом сидело не меньше 40–50 человек.
Конечно, основную роль на конференции играли три ее руководителя, и потому, для лучшего понимания дальнейшего изложения, небесполезно остановиться здесь хотя бы вкратце на характеристиках наших иностранных партнеров.
Президент США Франклин Делано Рузвельт был, несомненно, очень крупным государственным деятелем, деятелем буржуазного типа.
Нельзя отрицать, что Рузвельт в рамках буржуазного понимания вещей являлся прогрессивным и дальновидным государственным деятелем. В частности, это сказывалось в области международных дел. Рузвельт хорошо понимал опасность фашизма как очага агрессии против других стран и народов и в предвоенные годы не раз выступал с резким осуждением его политики. Однако он не находил в себе силы поддержать советскую политику коллективной безопасности, которая одна только могла обезвредить Гитлера и Муссолини. Фактически в те решающие дни Рузвельт как типичный либерал говорил хорошие слова, но воздерживался от хороших дел, и тем самым объективно лил воду на мельницу «умиротворителей» агрессоров. К чему привела такая политика, политика Чемберлека и Даладье, нет надобности повторять.
