Поспав несколько часов, мы поднялись и вышли на станцию. Приятно было узнать и увидеть самим, что группе революционных моряков удалось навести порядок на станции.
Тем временем нам сообщили, что отряд Петрова стойко сдерживал на своем участке атаку турок и в кровопролитной схватке отбил ее. В связи с этим стало еще более необходимым немедленное пополнение наших частей. Оно ожидалось с часу на час.
Я находился у Аветисова, когда зашел человек с железнодорожной станции и сказал, что сейчас как раз можно соединиться по телефону с Шаумяном.
Я сразу же спросил Шаумяна, что происходит, что нам делать. Шаумян ответил, что политическое положение оказалось сложнее военного, что идут непрерывные заседания, бесконечные совещания представителей правых партий, Центрокаспия и Армянского национального совета. Они договорились послать корабли за англичанами в персидский порт Энзели. Более того, Армянский национальный совет не только отказывается послать на фронт против турок несколько хорошо организованных частей, но и требует начать мирные переговоры с турками и уже связался по этому поводу со шведским консульством как с посредником. Делается это под благовидным предлогом: все равно фронт не удержать, а мирные переговоры могут спасти армянское население от резни, которая может произойти в случае захвата турками Баку. «Мы будем продолжать борьбу», – сказал Шаумян. И вдруг он добавил то, что меня особенно поразило: «Аветисов еще вчера ночью сообщил Армянскому национальному совету, что через три-четыре часа турки займут Баку, и поэтому он предложил поднять белый флаг. В связи с этим национальный совет требует от Совета народных комиссаров дать приказ фронту поднять белый флаг».
Это меня так возмутило, что я по телефону крикнул: «Какой белый флаг?! Мы здесь никакого белого флага поднимать не собираемся и не поднимем!» – «Совнарком тоже против поднятия белого флага», – сказал Шаумян.
После окончания разговора по телефону Аветисов в крайне возбужденном состоянии заявил мне: «Нет, господин комиссар, белый флаг поднять придется. Мы заставим его поднять вас лично, как комиссара!»
Я тоже был уже взбешен до предела, достал револьвер и сказал, чеканя каждое слово: «Господин полковник! Эта затея с белым флагом у вас не пройдет! Вы не должны забывать, с кем имеете дело, и знать, что в этом револьвере для вас хватит пули!»
Аветисов побледнел, боясь, что я здесь же на месте застрелю его. Но я его только предупредил. Он это понял и молча вышел.
Стало темнеть. Турки подняли на занятую ими высоту орудие и начали обстрел Баладжар. Стало ясно, что наш штаб оставаться в Баладжарах больше не может. Тогда мы вызвали к себе прибывшего начальника военных сообщений кавказской армии Арвеладзе. Посоветовавшись, решили начать поочередное отправление в Баку воинских составов.
Было около 11 часов ночи, когда наш поезд остановился на станции Баку. Взяв с собой карабин, я вышел на перрон. На станции было спокойно, никакой суматохи, как будто все идет нормально. Встречаю на перроне комиссара бронепоезда левого эсера Ашота Тер-Саакяна, бывшего московского студента, которого я знал раньше как хорошего революционера. Он сразу мне в упор: «А знаешь, в Баку переворот!» – «Не верю, – ответил я, – пойду в ревком». – «Будь осторожен, могут арестовать!» Но все же я пошел.
Ревком помещался в гостинице «Астория», на площади Свободы. Иду по улице. Никаких изменений не чувствуется. Около ревкома все по-прежнему. Те же часовые у подъезда. С подчеркнуто уверенным видом вошел я в здание, поднялся на второй этаж, открыл дверь в одну из комнат. Вижу, сидит Полухин, член коллегии Военно-морского флота. Это был матрос высокого роста, лет тридцати пяти, всеми очень уважаемый. С ним – начальник бакинской школы командных кадров Солнцев. Они спокойно разговаривали. «Что вы здесь делаете?» – спрашиваю их. «Да мы тоже только что зашли в ревком и узнали, что наши товарищи эвакуировались в Астрахань». – «Неужели это верно?» – «К сожалению, – отвечают, – факт».
Потом они рассказали мне, что власть захватили в свои руки меньшевики, эсеры и дашнаки, образовавшие 1 августа 1918 г. от имени тогда уже прекратившего свое существование Центрокаспия так называемую «Диктатуру Центрокаспия и временного президиума Исполнительного комитета Совета». Каспийский флот уже направил суда за англичанами в Энзели. Словом, контрреволюция победила. Главой правительства назначен меньшевик Садовский, а командующим войсками – Бичерахов. «Нам остается одно, – сказали они, – во что бы то ни стало добраться в Советскую Россию, где мы будем еще нужны».
А я останусь в Баку, перейду на нелегальное положение и буду вести партийную работу, решил я.
После этого я прошел через коридор и благополучно миновал часовых. Я был доволен, что выбрался из этого здания на свободу. Прошел по Телефонной улице к многоэтажному дому, реквизированному нами под казармы для партийной дружины. Поднялся на второй этаж. Вижу, в большом зале на паркетном полу спят люди. Было около полуночи. Среди спящих узнал своего близкого товарища еще со школьной скамьи, а теперь комиссара отряда Артака Стамболцяна. Меня взяло зло: коммунисты, а в такой момент спокойно спят, в том числе и Артак. С досады я ударил его ногой в бок. Он вскочил и, еще не понимая, в чем дело, уставился на меня. «Где Шаумян, Джапаридзе, Азизбеков?» – спросил я его. «Не знаю».
Мы немедленно подняли дружину, приказав всем разойтись по домам так, чтобы не попадаться на глаза контрреволюционерам, ждать распоряжений. Я спросил Артака, нет ли у него адреса, где мне можно было бы остановиться. Где он думает устроиться сам? Он назвал адрес кого-то из товарищей по своей дружине. Мне он предложил остановиться на квартире Татевоса Амирова.
Так я и сделал. Когда проснулся, Амиров был уже на ногах. Оказывается, он успел побывать в городе и принес мне новость: все пароходы, на которых пытались выехать наши товарищи и с ними отряд Петрова, возвращены в Баку. Сейчас они стоят на Петровской пристани.
Я немедленно пошел туда.
Придя на пристань, я узнал, что к пароходу, на котором находился Шаумян, подошел катер с представителями Центрокаспия, потребовавшими выдачи и ареста Шаумяна, Джапаридзе и Шеболдаева. Джапаридзе на этом пароходе не было, Шеболдаеву удалось, смешавшись с командой, скрыться в трюме, Шаумян был арестован и перевезен на военное судно «Астрабад». Оставшиеся на пароходе товарищи, причалив к берегу, сообщили о случившемся Петрову и Амирову, которые сразу же поехали в Центрокаспий. Там они предъявили ультиматум с требованием немедленного освобождения Шаумяна, пригрозив в противном случае прибегнуть к помощи своих отрядов. Шаумян тут же был освобожден.
