Ознакомительная версия.
В судебных инстанциях в это время находилось пять дел, возбужденных Собчаком, и одно дело, возбужденное Яковлевым против Собчака. Уже осенью 1996 года Анатолий Александрович выиграл два судебных процесса и полученные в качестве компенсации деньги публично передал на благотворительные цели. Немалую компенсацию в пользу Собчака пришлось выплатить и московскому журналисту Павлу Вощанову. Анатолий Собчак был умелым юристом и рассчитывал путем судебных исков если не разорить, то посрамить своих политических противников и недоброжелателей. Но он недооценил их возможности и силу.
Еще в августе 1996 года Собчак был вызван в прокуратуру города, где ему пришлось давать показания в качестве свидетеля. Осенью того же года в Москве в Кремле шла острая борьба за власть, в которой по разные стороны участвовали министр внутренних дел Анатолий Куликов и секретарь Совета безопасности генерал Александр Лебедь, премьер Виктор Черномырдин и руководитель Администрации президента Анатолий Чубайс, а также многие олигархи, крупные предприниматели — олигархами их стали называть позже. Собчак со своими претензиями в это время почти всем мешал, и Борис Ельцин, которого готовили к сложной и опасной операции на коронарных сосудах, дал ясно понять, что не собирается вмешиваться в питерские дела. В этих условиях недоброжелатели бывшего мэра, которых оказалось очень много и в Санкт-Петербурге, и в Москве, повели против Собчака борьбу на политическое уничтожение.
Особенно активным оказался в этом деле Генеральный прокурор Российской Федерации Юрий Ильич Скуратов. Он шел прямо к Ельцину и просил о санкциях. «Есть необходимость в следственных действиях, — заявлял Скуратов. — Собчак подозревается в крупных хищениях»[62]. И в Санкт-Петербург была направлена из Москвы специальная бригада следователей во главе с генералом Леонидом Прошкиным, заместителем начальника следственного управления.
Новая кампания против Анатолия Собчака началась с публикаций в московских газетах. Бывший мэр Санкт-Петербурга проигнорировал несколько статей активиста из питерской организации «Яблоко» Бориса Вишневского. Но в январе 1997 года статьи с обвинениями в адрес Собчака опубликовал в газете «Известия» известный московский журналист Игорь Корольков. Анатолий Александрович послал в газету письмо с опровержениями. Газета опубликовала это письмо, но включила его в текст новой большой статьи того же Королькова под большим, на всю страницу заголовком «Брал ли Собчак взятки, установит суд». Но ведь и сам Корольков признавал в статье, что до суда дело пока не дошло, что даже следствие еще не сделало окончательных выводов, что есть только «ниточка, которая может погибнуть». Но читатель обращал внимание прежде всего на заголовок со словами «взятка» и «суд»[63].
Да, Анатолий Собчак, став мэром города, перебрался из отдаленного спального района в другой жилой дом, ближе к центру, и его новая квартира была отремонтирована за счет мэрии. Но это было естественным шагом для мэра крупнейшего города России. Коммерческого рынка квартир в 1991 году еще не было. Позднее Собчак расширил свою квартиру за счет расселения жильцов соседней коммунальной квартиры. Но и в этом не было никакого нарушения закона, все делалось открыто. План расселения коммунальных квартир существовал и в Москве, и в Ленинграде. Квартира и дача Собчака в любом случае были невелики по сравнению с теми хоромами, которые имели в Москве и под Москвой другие политики — Руслан Хасбулатов, Иван Рыбкин, Егор Гайдар, Григорий Явлинский, Владимир Жириновский, прокурор Юрий Скуратов, Анатолий Куликов, — и этот список можно продолжить на несколько страниц, но следует помнить, что на заработную плату министра или депутата такие квартиры и особняки приобрести невозможно.
С весны 1997 года А. А. Собчака стали вызывать в питерскую прокуратуру пока еще в качестве свидетеля по делу о квартирных проблемах его дальней родственницы Марины Кутиной, приехавшей в Санкт-Петербург из Ташкента. Повестки приходили по почте на официальный адрес Собчака в петербургский офис ЮНЕСКО (Собчак продолжал возглавлять городскую организацию содействия ЮНЕСКО). Но Собчак отказывался получать эти повестки, хотя они продолжали приходить регулярно — два-три раза в месяц. Всего, по данным прокуратуры, Собчаку было отправлено двенадцать повесток. Было решено действовать по сценарию, разработанному где-то в недрах прокуратуры: бывшего мэра должны были допросить в качестве свидетеля, а затем, предъявив ему подготовленное заранее обвинительное заключение, объявить об аресте и отправить арестованного в знаменитую питерскую тюрьму «Кресты»…
3 октября 1997 года около 11 часов утра Анатолий Собчак вышел из здания регионального центра ЮНЕСКО на улице Чайковского и направился к своей машине. Он чувствовал себя неважно и собирался на обследование к врачу — профессору Я. А. Накатису, который еще накануне вечером осматривал и прослушивал Собчака у него дома и остался явно недоволен — у пациента было предынфарктное состояние. Накатис настаивал на госпитализации.
Анатолий Александрович был задержан на улице группой сотрудников МВД и принудительно доставлен (на своей же машине) в питерское представительство Генеральной прокуратуры России. Ему разрешили позвонить жене, и она смогла приехать к месту предполагаемого допроса раньше его. Она вошла в здание на Смольной улице, а потом и в кабинет следователя вместе с мужем; у нее было удостоверение депутата Государственной думы, и это обеспечивало ей немалые права.
Следователи не смогли допросить Собчака. Ему стало плохо, и он едва не потерял сознание. После весьма грубого препирательства Л. Нарусовой со следователями пришлось вызвать по телефону «скорую помощь». Сделав укол и кардиограмму, молодой врач настоял на немедленной госпитализации. Из здания прокуратуры Собчака вынесли на носилках. Через час он был в больнице, в отделении реанимации медико-санитарной части № 122. И уже на следующий день некоторые питерские и московские газеты начали обвинять бывшего мэра в симуляции. К сожалению, это было не так. Врачи уже при первом осмотре пациента были удивлены серьезностью болезни.
Многим друзьям и подчиненным Анатолий Собчак казался очень здоровым, крепким и выносливым человеком. В молодые годы он увлекался альпинизмом, любил длительные поездки на велосипеде, регулярно занимался плаванием. На проводившихся в Санкт-Петербурге в 1995 году международных спортивных Играх доброй воли Собчак принял участие в одном из заплывов. Надо сказать, что все демократы 90-х годов скрывали свои болезни. Борис Ельцин продолжал участвовать в соревнованиях по теннису и после третьего инфаркта, а Юрий Лужков возглавлял футбольную команду мэрии Москвы в играх против команды Правительства России. Болезнь и политика казались несовместимыми, и это заставляло Собчака скрывать свои не слишком редкие недомогания. Как выяснилось, первый инфаркт был у него еще до того, как он стал народным депутатом СССР. Он преодолел этот недуг и почти забыл о нем. Второй инфаркт случился осенью 1991 года, вскоре после попытки путча 19–21 августа. Однако он сумел скрыть этот недуг от всех, кроме лечащих врачей.
Ознакомительная версия.
