Ознакомительная версия.
6 ноября Анатолий Собчак уведомил профессора Шевченко, что намерен покинуть клинику и продолжить лечение в американском госпитале в Париже. Людмила Нарусова приехала в пять утра 7 ноября и в шесть утра разбудила мужа. Все было подготовлено. В восемь часов утра пришел Шевченко и передал Нарусовой историю болезни Собчака и всю необходимую медицинскую документацию. От жены пациента он получил расписку о ее ответственности за транспорт и лечение. В девять утра Собчака вынесли на носилках во внутренний двор клиники и поместили в машину «скорой». В сопровождении врача Собчак и Нарусова выехали в аэропорт Пулково.
Там уже ждал финский санитарный самолет, специально оборудованный для перевозки тяжелобольных; аренда этого самолета у частной финской медицинской кампании обошлась анонимному нанимателю в 30 тысяч долларов…
Больного провезли прямо к самолету, но все документы, вещи, деньги (8 тысяч долларов) представила таможне и пограничной охране его жена Л. Нарусова. Все необходимые формальности были соблюдены, и все необходимые печати и штампы проставлены. В аэропорту в таможне и среди пограничников многие знали об отлете Собчака, но никто не думал, что это какая-то тайная спецоперация. Во всяком случае, законы не были нарушены, что и подтвердила последующая тщательная проверка. Самолет с Собчаком и Нарусовой на борту поднялся и взял курс на Париж. За состоянием больного внимательно наблюдал уже финский врач. А во второй половине дня 7 ноября бывшего мэра Санкт-Петербурга уже осматривали врачи из американского госпиталя.
6 и 7 ноября в России были дни праздничные. За больницей, в которой находился Анатолий Собчак, следили. Прослушивались и все телефонные разговоры Нарусовой. Имелась инструкция не выпускать Собчака из города. Однако в праздник бдительность гонителей экс-мэра ослабла. Вот как позднее говорил обо всем этом сам Владимир Путин: «Я был в Питере, встречался с Собчаком, приходил к нему в больницу. 7 ноября друзья из Финляндии прислали санитарный самолет. Поскольку это было 7 ноября, когда страна начала праздновать, то отсутствие Собчака в Санкт-Петербурге обнаружили только 10 ноября»[65]. Это стало сенсацией, и на пресс-конференции Людмилы Нарусовой, которая состоялась в тот день в холле парижской гостиницы, присутствовало очень много журналистов из российских и из западных газет, телевидения, радио. Некоторые сравнивали побег Собчака из ельцинской России с побегом дочери Сталина Светланы Аллилуевой из брежневского СССР в 1967 году…
Анатолий Александрович Собчак был обследован в американском госпитале в Париже. Тщательно проведенная коронарография и другие диагностические процедуры подтвердили заключение врачей Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. Операция на сердце и сосудах была невозможна из-за тяжелого состояния пациента. Только самый отчаянный хирург мог бы решиться на немедленную операцию, рискуя и жизнью Собчака, и своей репутацией. Но таких врачей в американском госпитале не было. Да и к чему рисковать? Пациент нуждался пока что в полном отдыхе и хорошем лечении.
Еще в Петербурге врачи говорили ему о необходимости окончательного и бесповоротного ухода из политической жизни. Публичная политика невозможна без стрессов, а сердце Собчака было уже слишком изношено, чтобы переносить их. К сожалению, сам Анатолий Александрович не хотел прислушиваться к советам врачей. Конечно, в Париже он чувствовал себя спокойнее, его состояние улучшилось. Но он мечтал о возвращении не только в Россию, но и в большую политику. Он написал в Париже книгу «Дюжина ножей в спину» главным образом о событиях 1996–1998 годов, дал несколько интервью для российского телевидения. О нем писали и в российских газетах, чаще всего по-прежнему негативно: «Собчак живет во Франции на свои миллионы», «Собчак купил в центре Парижа дом», «у Собчака в Париже роскошная квартира» и т. п. На самом деле Анатолий Александрович жил в Париже очень скромно, сначала в недорогой гостинице, потом в квартире, которую арендовал здесь один из питерских бизнесменов.
Конечно, А. Собчак не был бедным человеком, но он не был и миллионером. Главным источником его доходов была не зарплата мэра и не бизнес, а гонорары за книги, которые выходили в свет и за границей, а также за лекции. Наибольшим успехом его книги пользовались во Франции; здесь у него было много добрых знакомых среди политиков и бизнесменов. Все «поколения» и потоки русской эмиграции чувствовали себя во Франции лучше, чем в других странах Европы. Из новой России эмигрантов прибыло еще очень мало, и Собчак оказался наиболее крупной фигурой.
В сентябре 1998 года Генеральная прокуратура РФ объявила о возбуждении против бывшего мэра Санкт-Петербурга уголовного дела по обвинению в получении взяток и злоупотреблении служебным положением. Выступая по этому поводу перед журналистами, Ю. Скуратов заявил, что следствие располагает в отношении Собчака материалами, «которые способны вызвать шок и смятение у любого нормального человека». Однако он, Скуратов, не может огласить эти материалы «в интересах следствия»… Но в это время, в сентябре 1998 года, наше общество испытывало шок и смятение от других событий — от тяжелого финансового краха, от экономического и политического кризиса. А через несколько месяцев мы испытывали если не смятение, то стыд и смущение по поводу обвинений, выдвинутых против самого генерального прокурора Скуратова, сфотографированного в обществе обнаженных дам. И «дело Собчака» сменилось на страницах газет и телеэкранах «делом Скуратова»…
Возвращение и смерть Собчака
Пока Анатолий Собчак, выйдя из госпиталя, гулял по Парижу, читал лекции и проводил семинары в Сорбонне, работал в эмигрантских архивах, готовя к печати новое издание своей книги «Из Ленинграда в Петербург: путешествие во времени и пространстве», события в России шли своим чередом. Владимир Путин стал директором ФСБ и секретарем Совета безопасности России. Сергей Степашин — сначала вице-премьером, а потом и премьером России. Ушел в отставку министр внутренних дел Анатолий Куликов. Юрий Скуратов сохранял свой пост только формально, его не пускали даже в кабинет генерального прокурора: против Скуратова вела теперь дело Главная военная прокуратура. А «дело Собчака» в следственных органах было закрыто. Теперь открывалась дорога для возвращения Собчака в Россию.
Когда 12 июля 1999 года Анатолий Собчак вернулся в Петербург, ему была устроена в аэропорту Пулково торжественная встреча. Собчак прочитал стихи О. Мандельштама: «Я вернулся в мой город, знакомый до слез…» — и добавил: — «Я вернулся навсегда». В тот же день вечером Анатолий Александрович устроил большую пресс-конференцию и сделал ряд политических заявлений. Он сказал, в частности, что намерен принять участие в выборах в Государственную думу. Он будет баллотироваться в одном из одномандатных округов Санкт-Петербурга от избирательного блока «Правое дело».
Ознакомительная версия.
