Командующий 25-й армией генерал Чистяков так описывал положение дел в стране после освобождения: «Чем больше мы знакомились с условиями жизни большинства корейского населения, тем более тяжелое впечатление все это производило: страшная бедность, скученность, почти поголовная неграмотность, болезни… Трудности восстановительного периода в Корее напомнили пережитое в нашей стране после революции»9.
Впрочем, географические и демографические условия для социалистической системы были неважны: коммунизм строили и в степях Монголии, и в горах Кавказа, и в старых городах Восточной Европы. Мощнейшая сила притяжения Москвы ощущалась в те годы по всей Евразии. Свет рубиновых звезд на кремлевских башнях достиг и Севера Кореи, тем более что там находилось немало его проводников — советских людей с такими же маленькими звездочками на погонах.
Процесс рождения государства и формирования системы власти с нуля был очень и очень непростым. Нужно отдать должное команде советских военных управленцев, которая с блеском осуществила его и помогла Ким Ир Сену стать во главе отлаженной государственной машины.
Эти творившие новый мир демиурги были довольно молодыми людьми. К такому результату привели практика довоенного СССР, где и в армии, и в гражданских ведомствах делались самые быстрые и головокружительные карьеры, репрессии 1930-х и Великая Отечественная война. Специально к работе в Корее и тем более к созданию там нового государства их никто не готовил. Однако они были воспитанниками советской системы, которая готовила качественные управленческие кадры. Они хорошо представляли себе, как именно функционирует сталинский СССР. Эту модель они и воспроизводили на корейской земле.
Советская военная администрация в Корее пользовалась определенной свободой действий и имела полную автономию в кадровых вопросах. Хотя руководство в лице Жданова и самого Сталина внимательно отслеживало ситуацию в Корее, значительная часть решений принималась прямо на месте, в Пхеньяне (что нередко вызывало раздражение различных ведомств в Москве).
Чистяков попросил создать специальный орган для налаживания мирной жизни. Так в Корее появилась Советская гражданская администрация (СГА), которую возглавил генерал-полковник Алексей Романенко. Опытный управленец Романенко привез с собой несколько групп экспертов — специалистов по финансам, связи, сельскому хозяйству, здравоохранению, занявшихся организацией экономики и обслуживания населения.
Специалисты СГА в сотрудничестве с формировавшимися корейскими органами власти провели ряд важных преобразований. Двое экономистов из Ленинграда за пару месяцев составили план земельной реформы с конфискацией всех угодий, принадлежавших японцам и помещикам, и перераспределением их среди бедных слоев крестьян. Весной 1946 года она была успешно проведена.
Осенью того же года была национализирована средняя и крупная промышленность. При масштабной советской поддержке началось восстановление заводов и фабрик. Наконец, в 1947 году была проведена денежная реформа: введена национальная валюта — вона.
Среди советских администраторов были разные точки зрения о судьбе корейской промышленности. Работник Министерства иностранных дел С. Суздальцев в специальном докладе писал, что «…мощности военной и тяжелой промышленности Японии должны перейти к Красной Армии в качестве военного трофея, поскольку эти предприятия были созданы в интересах военного противостояния с Советским Союзом», а их приобретение «оплачено кровью многих солдат Красной Армии». Он полагал, что эти предприятия могут рассматриваться в качестве частичной репарации СССР за понесенные им великие жертвы, в том числе и те, что относятся к периоду японской агрессии на российский Дальний Восток (1918–1923)10. Как видно, к предложению Суздальцева не прислушались и передали промышленность в руки самих корейцев.
Впрочем, нельзя сказать, что советская помощь носила односторонний и безвозмездный характер. СССР добывал в Северной Корее уран, необходимый для главного сталинского проекта тех лет — создания атомной бомбы. А также экспортировал продукцию горнодобывающей, металлургической и химической промышленности.
Пока советская гражданская администрация отстраивала экономику, политикой занялись профессионалы — военные политработники. Ключевой фигурой среди них был Терентий Штыков.
Терентий Фомич Штыков (1907–1964) родился в крестьянской семье в Гомельской области. Подростком он приехал в Ленинград и устроился рабочим на завод, затем вступил в партию и окончил курсы политработников. Талантливого молодого человека заметили, и в 31 год он уже был вторым секретарем Ленинградского обкома ВКП(б). В его продвижении сыграл ключевую роль тогдашний партийный лидер Ленинграда Андрей Жданов. Впоследствии Жданов занял пост секретаря ЦК ВКП(б) по идеологии, стал одним из ключевых людей в советской властной иерархии и в этом качестве курировал корейский вопрос. Штыков поддерживал с ним самые тесные отношения вплоть до смерти Андрея Александровича.
Во время войны Штыков был членом Военного совета Ленинградского, Волховского, Карельского и Дальневосточного фронтов, где зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. В 1945 году, в 38 лет, он уже был генерал-полковником — высший чин, до которого мог дослужиться политработник. До февраля 1946 года занимал пост спецпредставителя СССР на переговорах с американцами в Сеуле о будущем устройстве Кореи, а затем прибыл на Север и активно включился в процесс создания новой власти. Через него осуществлялась связь Пхеньяна с Москвой и непосредственно со Сталиным и Ждановым. После образования КНДР Штыков стал первым послом СССР в этой стране.
Кроме Штыкова и упомянутого выше военного советника Григория Меклера, активно действующими «корейскими политиками» были член Военного совета 25-й армии генерал-майор Николай Лебедев и полковник Александр Игнатьев. Последний занимался вопросами партийного строительства и был архитектором Трудовой партии Северной Кореи. Со Дэ Сук полагает, что именно он был той фигурой, которая сыграла ключевую роль в приходе Ким Ир Сена к власти.
Процесс оформления новой политической системы в Корее протекал в общих чертах так же, как в других странах, куда в 1945 году вошли советские солдаты. Считалось, что с ходу начинать строить коммунизм на освобожденных территориях не нужно. Социалистической революции должна предшествовать революция национально-освободительная, сплачивающая широкие слои общества. Были провозглашены основные демократические свободы, разрешено создание партий и общественных организаций.
