Ознакомительная версия.
Неудивительно, что В. Г. Распутину оказалось близко православие. Его героини – старухи 1960-х годов – крестились и молились, и он не находил нужным умалчивать об этом; вера была частью той традиции, которую он всегда защищал в своих произведениях.
В 1988 году в Иркутске начинает выходить газета «Литературный Иркутск». С первых же выпусков ее составитель и редактор писательница В. Сидоренко превращает издание в «Православный Иркутск». В. Г. Распутин входит в редколлегию, он составитель четырех выпусков (а всего их было двадцать пять, газета выходила до середины 1993-го года) и автор двенадцати очерков. Одновременно с «Литературным Иркутском» эти очерки публикуют журналы «Наш современник» и «Москва», шесть из которых вошли в сборник публицистики «Россия: дни и времена» (Иркутск, 1993). Первый «Из глубин в глубину» посвящен тысячелетию Крещения Руси, обращает читателя к сокровищам духовного опыта народа. Этот очерк помогает ответить на вновь возникшие вопросы: почему Русь выбрала православие в его византийской ветви, чем оно веками питало культуру страны и душу каждого человека.
В. Г. Распутин верит в национальную формулу религии, говорит о том, что «сосудистая система славянина подходила для учения Христа», что русское православие «было свободней, терпимей, идеалистичней» византийского православия, напоминает о сущности его: «любовь – первое слово и дело православия, его знамя» (Распутин В. Г. «Из глубин в глубины»). Писатель утверждает: именно православное религиозное чувство насыщало нашу литературу. В. Г. Распутин предостерегал читателя от опасности потребительства, видя твердый путь в «самостроительстве» на духовных началах, «в опамятовании и просветлении разума: «Коль не забудем, коль подхватим память сознанием, а сознание подхватим действием, значит – живы» (Распутин В. Г. «Из глубин в глубины»).
Божественный мир идеального присутствует в мире писателя без отвлеченного рассуждения, помогая связать вечное с исканиями настоящего. И не случайно в поле зрения попадает одно из самых тяжелых заболеваний русского национального духа – религиозный раскол XVII века, названный им «трагедией народа», как образ молитвенника за землю Русскую преподобного Сергия Радонежского. Этому посвящен очерк «Смысл давнего прошлого» 1989 года, в котором В. Г. Распутин отдает дань благодарной памяти предкам, отказавшимся в XVII веке от измены букве и духу благочестия. Писателя можно было бы упрекнуть в религиозном «фундаментализме», если бы он не был против идеализации раскола, выродившегося со временем в сектантство. Он не уходит от ответа на вопрос, который не давал покоя историкам прошлого: «Что хотела завещать нам старая Русь расколом?». Ответ звучит так: «Что завещала Русь? Самую себя и завещала – себя, собранную предками по черточке, по капельке, по слову и слогу. Свою самобытность и самостоятельность, свое достоинство и творческие возможности» (Распутин В. Г. «В поисках берега»).
Расколы в России способны повторяться. В. Г. Распутин приводит на этот счет мнение русского философа Н. Лосского, писавшего о расколе интеллигенции накануне революции 1917 года. Время показало, что противостояние «культурно– и вероносительного слоя» в России и тех, кто пытается ее вытеснить, продолжается и «найти золотую середину не удается» (Распутин В. Г. «В поисках берега»). Очерк «Смысл давнего прошлого» актуален и в наши дни, помогает уловить закономерность событий, которые представляются подчас непостижимыми (Калиуш Е. С. «Анализ проблематики и выявление основных особенностей публицистических статей В. Г. Распутина рубежа XX–XXI вв.»).
Все больше ощущая, как «свежий ветер перемен» превращается в бесовскую круговерть, В. Г. Распутин обращается к тому, что питало душу русского человека в переломные времена, – к святости. Одно из ее воплощений – Преподобный Сергий Радонежский, великий молитвенник за землю русскую. Его образ, насчитывающий 600-летнюю историю поклонения, представлен в очерке «Ближний свет издалека».
Для В. Г. Распутина важно то, что Сергей Радонежский – святой, пребывающий со своим народом. Он называет Сергия «небесным воителем», который хранился «не в памяти, не в книгах, а в душе», что «Сергий весь был внизу: со всеми и больше всех принимал труды, со всеми голодал, одарял последним и зверя, и странника, никогда не поднимал голос…», не жаждал земных почестей: «Он и похоронить завещал себя на общем кладбище», был не с сильными этого мира, явился опорой для нашего современника. Сергей Радонежский – воплощающая вера и сила национального духа. Он шепнул Дмитрию Донскому, благословляя его на битву с Мамаем: «Ты победишь» – и такая сила была в этих словах, что Дмитрий «больше не позволял себе сомневаться в успехе».
В очерке «Ближний свет издалека» писатель оценивает роковые дни России с позиции духа. Он называет «страшным» век, «каких не водилось и при татарщине», когда «едва не вытравили огнем, разбоем и ругательствами веру, заменяя ее на басурманскую, чего в старину боялись…, а на каинову, при которой брат подбивался на убийство брата и открыто творилось торжище зла».
25 ноября 2006 года. Валентин Распутин на установке колоколов. Харлампиевский храм, Иркутск
Вместе с образом Сергея Радонежского придвигается из глубины веков образ Святой Руси. Писатель делится своим представлением о нем. Очерк пронизан заново переживаемым – после предшественников XIX–XX вв. – понятием русскости как «духовной качественности народа», той, в которой «внутренняя свобода была важнее внешней», что «готовила себя к собиранию небесных сокровищ», а не земных и заставляла народ после падения подниматься вновь. Писатель говорит и о духовном смысле имени – Святая Русь. «Святая Русь, – пишет В. Г. Распутин, – не значит идеальная. Это примеренные на национальную фигуру сияющие одежды, пришедшиеся впору, но не воздетые до тех пор, пока последние не станут первыми. Это литургическое состояние народа, его осознанная цель, заключавшаяся в сердечной деятельности, в работе над благополучием духовным» (Распутин В. Г. «В поисках берега»).
Вера самого В. Г. Распутина такова, что он выступает едва ли не визионером, когда ощущает на себе благословение святого.
Ощутив близкое присутствие Сергия Радонежского во время посещения поля Куликова, писатель словно бы получил поддержку Преподобного накануне грядущих испытаний. И не удивительно, что писатель чувствует себя практически самым последним воином в духовном сражении за нравственные основы Руси, ее политическую, религиозную, культурную независимость и самобытность.
Ознакомительная версия.
