9 ноября, четверг. Когда я еще только приехал, у меня на столе оказалось письмо С.В.Михалкова. Состоялось заседание комиссии, выбранной Исполкомом, которая должна созвать съезд. Уже определена и дата — 23 ноября. К 15 ноября необходимо представить учредительные документы. Но 9-го состоялась и сама комиссия, в которой я состою членом. Видимо, мое участие долго обсуждалось. В длинном столбике имен, мое стоит последним.
Перед самой комиссией Тимур мне внезапно позвонил на работу. Большое искушение было через помощника Сережу Гончаренко ответить, дескать, у ректора Литинститута нет возможности переговорить с председателем Международного Сообщества Писательских Союзов. По своей восточной глупой привычке Тимур опять звонил через секретаря, что меня уже накрутило, когда я брал трубку. Я узнал голос той самой секретарши, которая десять дней назад гордо сказала мне что «Тимур Исхакович не хочет говорить с ректором Литинститута». Мы-то люди не гордые, мы связи из-за испорченных собственных нервов не рвем. Тем не менее, в разговоре я аккуратно напомнил об инциденте. «Ну, понимаешь, у меня тоже бывают стратегические моменты…». Я отчетливо представил себе пулатовский кабинет после заседания исполкома, почтительные и возбужденные присные, верные до подобострастия националы, которые на исполкоме в ответ на критику в адрес председателя, требовали представить его к ордену. Пулатов отчасти понимает сложность своего положения. Он еще надеется на клики вертухаев с окраин. Свой! Придут русские и всех нас задавят. Никого еще русские не давили. Но где наши дома творчества, которые принадлежали всем сообща? Они стали чьей-то национальной собственностью в ихнем раскосом далеке. Пулатов еще надеется на худший вариант демократии, на громкие выкрики общего несогласия, на так называемую власть большинства, которая в этих специфических условиях представляется мне властью клаки. От меня он хочет хотя бы лояльности и некоторых сведений с заседания. Позже, когда я выполнил его просьбу и после комиссии позвонил с неутешительными для него новостями, я тут же подумал, а зачем, собственно, ему соглядатай. Был верный Жуков. Я не только ценю Анатолия Жукова как замечательного писателя и человека, многое сделавшего конкретно для меня. Именно он напечатал в Н.М. «Имитатора», и именно М.О.Чудакова была внутренним рецензентом моей рукописи. Я об это не устаю помнить. Но Толю Жукова я оценил и сейчас, когда он остался верен своему принципалу. А ведь понимает, что в словах Ниязи на исполкоме было много правды, с собственностью и с финансами все не очень гладко.
Рассказывали на комиссии о том, что Пулатов ведет отчаянную торговлю. Он уже «хочет сохранить лицо». «И свое богатство», — ехидно заметил Ниязи, главный еще недавно клеврет и помощник Тимура. А я-то думал, что в русском окружении своего азиаты не предают. Теперь Тимур хочет какого-то доброго в конце слова, какой-то грамоты. В одном он его заслуживает, он хоть как-то сохранил организацию, а мог бы и не сохранить. Ну, падок на женщин, лесть и деньгу, но я не налоговая полиция, чтобы все знать и определить. Сама организация слабо работала, что-то делалось, хотя бы сохранялась видимость общего союзного пространства. На все остальное, даже на пересол Тимура с финансами и любовью к себе мы закрывали глаза.
Сама комиссия состоялась на Поварской в доме «Совписа», в кабинете Арсения Ларионова. Чувствуется, что наряду с Михалковым, он здесь главный закоперщик. Объективно на все это нужно было определенное мужество. Рассказали о странном письме Пулатова на исполком, которое не является формальным письмом об отставке. Здесь же было рассказано и с документами в руках показано, что тот договор с «Эфесом», по которому управление домом Ростовых переходило к этим чужим людям, тот договор, о котором говорилось, зондируя мнения, что его выгодно было подписать на момент исполкома, был уже подписан. Вот это чудовищно, это не ложь даже, а это большой театр лжи. Как распинались на Исполкоме, а перед этим президиуме Исполкома заинтересованные лица! Нет, от меня здесь нельзя потребовать просто верности, в этом случае и Тимур мне уже не товарищ. Здесь уже не шалости и не мелкое мздоимство, за всем этим просматривается огромное воровство. Точка зрения комиссии: не наше дело ворошить и искать финансовую правду, председатель не устраивает нас по морально-этическим соображениям.
В телефонном разговоре я постарался это Тимуру объяснить. «Пиши заявление об отставке по полной форме». Это я. Он довольно зло: «Я не советую тебе попадать в ситуацию, когда тебе можно будет что-то советовать». Я тоже этого не хочу, поэтому ничего себе лишнего не позволяю.
10 ноября, пятница. Приехал Толик Прокопьев, мой связной по жизни в глубинке. Это парень, работавший когда-то у Ю.М., и он мне его порекомендовал для работы по хозяйству. Я уже давно живу по принципу: люди, которые меня в силу тех или иных обстоятельств обслуживают, должны снабжать меня определенной информацией. Толик будет помогать мне по хозяйству и с собакой. Мне хотелось бы, чтобы он остался у нас подольше, может быть, мне удастся взять хоть пару недель отпуска, и тогда мы пожили бы на даче и кое-что там по хозяйству сделали. Толик удивительный парень, который примирился со своей судьбой. Он пытается заработать, как только может. Весною ловит раков, холод и это часовые сидения в холодной воде. Собирает и сдает цветные металлы. А когда кончатся эти цветные металлы, оставшиеся от советской власти? Пытается заниматься скупкой зерна. «У пьяниц, мешок пшеницы — за бутылку водки». Рассказывал о зонах зеков, которые находятся в округе. О жутких порядках в этих зонах, с наркотой, торговцами водкой и дурью, нравами милиции и пр. Его друга посадили за то, что когда у него отобрали права на автомашину, он расстрелял здание райотдела милиции из автомата. Вот они и нравы.
12 ноября, воскресенье. Для «Труда»:
«По одному из каналов уже в который раз показали не ментов, а фильм с выдающейся нашей актрисой Л.Гурченко «Любимая женщина механика Гаврилова». Замечательный фильм о нашем недавнем прошлом. В основе — коллизия любовная, но фон до социологической прозрачности достоверен. В день свадьбы невеста купила импортный тазик для стирки, который «выкинули» на прилавок именно в этот момент. Ну, как мимо такого пройдешь! Но вместе с этими странностями, которые сейчас вызывают болезненные впечатления, сколько доброты и духовного здоровья открывала в «том» мире замечательная лента Петра Тодоровского. Фильм про нашу жизнь.
Какая бы она, эта жизнь тогда не была, но про нее мы кое-что знали. Телевидение рассказывало нам кое-что о том, чем нам, гражданам, можно было гордиться. Это было. Ныне чувство родины не в моде. Теперь замечательная диктор объявляет, что «главным событием недели стали выборы американского президента». Я думал, что это случайная и досадная оговорка. Нас-то русских, а можно и россиян, интересуют другие проблемы. Перечислять их бессмысленно, они у всех навязли в зубах. Но нет, оказывается. Это я о Сванидзе, устроившем в новом, похожем на «Глас народа», «Зеркале» разборку с американской демократией.
