все эти вопли и беснование свели на нет, а битлы их воскресили».
В то Рождество «Битлз» заняли сразу две позиции в британских чартах — первое и второе места с песнями «I want to Hold Your Hand» и «She Loves You», а Клифф хирел на восьмом с «Don’t Talk to Him» [166]. Фанаты покинули его в поисках кумиров поярче и побойчее, а под Новый год и вовсе выяснилось, что родные сестры Клиффа организовали фан-клуб The Dave Clark Five.
Пять лет Клифф безуспешно штурмовал американский рынок. На самом деле именно его провал и заставил Брайана Эпстайна скрупулезно спланировать американскую кампанию «Битлз». «Клифф поехал туда и облажался, — с бесконечным удовольствием заявил Джон американскому журналисту Майклу Брауну, когда битлы грузились в самолет в аэропорту Кеннеди. — На афише концерта Фрэнки Авалона [167] он стоит четырнадцатым».
О том, как битлы преуспели там, где он сам потерпел фиаско, Клифф узнал, снимаясь на Канарах в своем третьем музыкальном фильме, «Wonderful Life» [168].
Фильм вышел 2 июля 1964-го и оказался в тени «A Hard Day’s Night», выпущенного четырьмя днями позднее. «A Hard Day’s Night» побил рекорд кассовых сборов, и критики по обе стороны Атлантики восхваляли его за свежесть и оригинальность. Напротив, «Wonderful Life» журнал «Филмс энд филминг» назвал «скучной и непримечательной картиной», а газета «Санди таймс» описывала его как «кошмарно скучный фильм» и «ерунду». Для американского рынка фильм переименовали в «Swingers’ Paradise» [169], что нисколько не помогло. На этом кинокарьера двадцатитрехлетнего Клиффа завершилась.
© John Pratt/Keystone Features/Getty Images
Вскоре после выхода обеих картин «Мелоди мейкер» опубликовал большую статью о переменчивых вкусах молодежи. «Дни увлечения Клиффом Ричардом для меня прошли пару лет назад, — сказал один двадцатилетний юноша. — Вот оглядываюсь назад и думаю: какой же я был сопляк! У групп типа «Битлз» и «Стоунз» есть что-то такое, что мне, наверное, никогда не надоест. Ну, до старости уж точно».
Джон взлетел на такие высоты славы и богатства, что на Клиффа Ричарда уже и не смотрел. А вот стоило при Клиффе хотя бы мельком упомянуть «Битлз», как он выходил из себя. С середины 60-х он был исполнителем «для всей семьи», благонравным и благопристойным, выступал в кабаре, на детских рождественских представлениях [170] и в субботних вечерних телепередачах. Но в глубине души знал, что «уже не торт»: «Успех «Битлз» и «Стоунз» отправил меня и «Шедоуз» в тираж. Мы теперь были старичками». В субботу, 6 апреля 1968 года, пока Джон гостил в Индии у Махариши Махеша Йоги и сочинял песни для «Белого альбома», Клифф, в ярко-синем двубортном костюме с белоснежным кружевным жабо и манжетами в рюшах, скакал по сцене Евровидения, исполняя свою «Congratulations». Когда огласили финальные результаты голосования, оказалось, что Клифф занял второе место, уступив испанской исполнительнице Массиель с песней «La La La».
Клифф, прослывший человеком приятным во всех отношениях и к тому же истинный христианин, так и не научился сдерживать своего негодования по отношению к «Битлз». В воскресенье, 19 января 1969 года, он пел гимны в эдинбургской церкви и говорил о своих религиозных воззрениях, как вдруг сорвался: ««Битлз» очень успешны на сцене, а вот в жизни — нет. Они только тем и заняты, что гоняются по миру за мечтой, и пора бы им осознать, что от этого их Махариши один вред. Мне кажется, они ищут то, что христиане уже давно обрели».
Пройдет почти четверть века, а упоминание «Битлз» по-прежнему будет выводить Клиффа из себя. Когда в 1992 году Том Гибберт [171] брал у него интервью для «Q» и спросил, завидовал ли им Клифф, тот ответил с таким напором, что сразу стало ясно: кукситься он так и не перестал.
«В какой-то мере завидовал. Обидно, конечно, что пресса обходила меня стороной. Однако же мои пластинки по-прежнему расходились тиражами под миллион экземпляров, так что на прессу мне наплевать. И взгляните на меня сейчас: я начинал за пять лет до «Битлз», теперь их нет, так что никто меня не догонит. Я всегда буду впереди всех. Я уже тысячную неделю в чартах, а мой ближайший соперник не продержался и половины этого срока. Он догонит меня, только если я прямо сейчас возьму и перестану записываться, а он ближайшие пять лет будет попадать в хит-парады. И нечего там. У меня фора о-го-го… И вот еще: королями бунта были мы. «Битлз» признала королевская семья, их приняли верхи общества, а вот The Shadows — нет. Один — ноль в нашу пользу».
Однажды до Ринго Старра дошло, что ему уже никогда не бывать просто Риччи Старки.
Он с родными пришел в гости к тетушке в Ливерпуле, пил чай и вдруг пролил его на блюдце. То, что произошло потом, его ошеломило.
«Все принялись суетиться, мол, нельзя же так! Дайте ему чистое блюдце!»
В былые дни его заставили бы прибрать за собой. Но то время прошло. Теперь с ним обращались совсем иначе, будто с высокопоставленной особой, с посторонним, а не с членом семьи. Он говорил, что это было «как стрела в башку»: «Внезапно я стал «одним из этих» даже для своих, а это же очень непривычно. Я вырос и жил среди этих людей и вдруг оказался в стране чудаков… Когда мы прославились, то вскоре стало ясно, что людей притягивает некая смутная аура нашей знаменитости. А уж когда на это повелись и родные, я совсем офигел».
Назад дороги не было. Малейшая жалоба — и все начинали суетиться еще больше. «И ведь не встанешь и не скажешь: «Обращайтесь со мной как обычно». Это было бы по-звездному».
Вечеринка:
Кингс-роуд, Лондон SW3,
18 апреля 1963 г.
«Please Please Me» опускается в чартах, пересекаясь по пути с поднимающейся «From Me to You». «Битлз» в это время выступают в варьете в Альберт-Холле, «Звучание свинга — 63» [172], вместе с Делом Шенноном, Лэнсом Персивалом [173], Рольфом Харрисом, Shane Fenton and the Fentones,The Springfields и Джорджем Мелли.
В перерывах между репетициями они встречаются в гримерке с Джейн Эшер. Джейн всего шестнадцать, а она уже, можно сказать, ветеран шоу-бизнеса: свою первую роль сыграла в фильме «Мэнди» [174], а также снималась с Джеком Уорнером в хаммеровском ужастике «Эксперимент Куотермасса» [175]. После этого она озвучила Алису
