Один вопрос отличался большой ясностью и имел чрезвычайное значение для Моргана в конце 1943 года. Это было мнение Рундштедта о том, где состоится вторжение союзников. Верный ортодоксальному немецкому военному мышлению, он полагал, что союзники обязательно изберут кратчайший морской путь и высадятся в районе Па-де-Кале. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что радиограмма с изложением этого мнения положила начало тщательно разработанному плану дезинформации — размещению фиктивной армии в Кенте, против Па-де-Кале, чтобы подкрепить мнение Рундштедта.
В течение марта не было заметного увеличения числа радиограмм, важных для операции «Оверлорд», но в апреле мы узнали из радиограмм германского верховного главнокомандования, что Роммель назначен командующим группой армий «Б», которой поставлена задача оборонять побережье от Голландии до Нанта, в том числе побережье Нормандии и Бретани. Группа армий «Г» обороняла западное побережье от Нанта до испанской границы. Как только Роммель вступил в командование, он стал держаться заносчиво. Очевидно, результаты его инспекции оказались неудовлетворительными, потому что в апреле он начал посылать взволнованные радиограммы с требованием материалов и рабочей силы для приведения в должное состояние хваленого Атлантического вала Гитлера. Роммель явно считал, что укрепления вала не отвечают требованиям обороны, но его заявки на цемент, сталь, лес и орудия практически не удовлетворялись. В конце концов Роммель предупредил верховное главнокомандование, что все работы выполняют сами войска, а это наносит большой ущерб их боеготовности. Сведения, полученные нами из радиограмм Роммеля, подтверждались аэрофотосъемкой, и вся эта информация в совокупности позволила нам довольно точно определить график строительства береговых оборонительных сооружений, с которыми мы встретимся впоследствии. Аэрофотосъемка показала, что, хотя Роммель изводил Берлин своими бесконечными требованиями, он проделал немалую работу теми средствами, которые имел.
Весной 1944 года немцы приняли, пожалуй, самое важное из всех решений, относящихся к планируемой союзниками операции «Оверлорд». Это решение выросло из расхождения во взглядах между Гитлером, Рундштедтом, Роммелем, Гудерианом и Швеппенбургом, который командовал группой из четырех танковых дивизий, составлявшей танковый резерв, расположенный вблизи Парижа. Ввиду важности всего этого дела, я думаю, будет интересно полностью изложить все относящиеся к нему факты, которые мы узнали из документов, захваченных после войны, а потом показать, как много мы узнали в то время с помощью «Ультра».
Переговоры между этими высокопоставленными чинами проходили, как правило, в Берлине в присутствии Гитлера, но иногда фюрер отсутствовал, находясь в своей восточной ставке в Растенбурге. В этих случаях обмен одной-двумя радиограммами давал нам необходимую важную информацию.
Я уже говорил, что, по мнению Рундштедта, союзники должны были осуществить высадку через Па-де-Кале, но документы показывают, что Гитлер и Роммель (который, между прочим, имел персональную телефонную линию связи непосредственно с фюрером, что избавляло его от необходимости связываться через Рундштедта) были твердо убеждены, что высадка союзных войск произойдет на берегах Нормандии.
Трудно сказать, то ли на Гитлера в то время произвели сильное впечатление планы предполагаемой операции «Оверлорд» (в январе они были похищены немецким шпионом у английского посла в Анкаре, и Гитлер заявил своим генералам, что это явная хитрость союзников), то ли его и Роммеля теперь более реалистично информировала немецкая разведка. Так или иначе, Роммель, который, видимо, изучил методы, применявшиеся союзниками при высадке десантов на Средиземном море, был убежден что отразить вторжение можно только на самих берегах.
Теперь вышел на арену генерал Гейнц Гудериан, который в 1943 году был назначен генерал-инспектором танковых войск. Он, как и Роммель, был лично связан с Гитлером и доказывал, что выводить танки к берегам слишком опасно. Он сказал, что, если высадка произойдет в другом месте, их нельзя будет снова перебросить, чтобы отразить новую угрозу, которая может возникнуть со стороны пролива.
Отправившись к Роммелю, Гудериан взял себе в помощь командующего танковой группой во Франции генерала Гейра фон Швеппенбурга. Роммель не хотел отступать ни на йоту от предложенной им дислокации, и именно в это время он послал Гитлеру в Растенбург радиограмму, подтвердив свое прежнее мнение о том, что танковые дивизии надо расположить у нормандских берегов, и отвергнув идею Гудериана о том, чтобы держать танковый резерв около Парижа. Он подчеркивал, что огромное превосходство противника в воздухе сделает невозможной быструю переброску танков.
Это было важное для нас сообщение. Мы, конечно, знали из перехваченных ранее обычных интендантских отчетов состав и расположение танкового резерва. Теперь впервые мы узнали, что существует возможность его переброски к районам высадки союзников, если Роммель настоит на своем. В операции «Оверлорд» для союзников жизненно важно было не только обеспечить переброску войск через Ла-Манш, но и добиться наибольшей внезапности в отношении места и времени высадки, а также тем или иным образом удержать немецкие пехотные дивизии против Па-де-Кале, а танковые дивизии — около Парижа.
Наконец, Швеппенбург в мае лично обратился к Гитлеру с просьбой оставить основную часть танкового резерва около Парижа.
Последовало компромиссное решение, и в мае мы, наконец, перехватили радиограмму Гитлера Рундштедту, в которой говорилось, что четыре танковые дивизии, составлявшие резерв, останутся на месте в качестве ударной группы, подчиненной непосредственно верховному главнокомандованию. Это был подарок, которого мы ждали. Будь окончательное решение иным, оно поставило бы под серьезную угрозу шансы на успех операции «Оверлорд» на том этапе ее подготовки. По-прежнему не было никаких признаков переброски пехотных дивизий 15-й армии из района Па-де-Кале.
В конце мая «Ультра» опять дала нам знать, что противник не располагает сведениями о наших намерениях в операции «Оверлорд». Каждую радиограмму тщательно изучали в поисках данных о каком-либо изменении в численности и дислокации немецких частей и соединений или данных о том, что противнику известно время и точное место нашей высадки. Таких данных не было. К счастью, авиационное обеспечение скрытности подготовки операции было таким эффективным, что ни один немецкий самолет не рисковал пересечь Ла-Манш, а немецкая агентура в Англии была перевербована и работала на нас.
