Быстро продвигаюсь к самолёту. Сейчас уже вижу, что группа людей движется не от самолёта, а как раз наоборот — приближается к «Родине» с противоположной стороны. Ясно, что эта партия людей пришла нам на помощь. Но всё равно — ночевать в тайге не стоит. Они, наверно, пришли, чтобы утром увести Валю и Полину к реке. Во что бы то ни стало «ужно сегодня добраться до них!
Вскоре до меня донеслись мужские голоса и голос Полины. Полина кричала: «Давайте сюда кисель, будем заваривать!»
Я не удержалась и выстрелила свой последний патрон… В ответ услышала крик Полины: «Марина идёт! Идёт одна, её не ведут!»
От самолёта отделилась группа людей и побежала ко мне через болото. Они увязали по колена в воде, прыгали между кочками, спотыкались, летели со всех ног. Впереди всех, с обнажённой головой, бежал долговязый человек. Он подбежал ко мне первым.
По петлицам вижу, что это военный врач второго ранга. Первой моей мыслью было: «Ну вот, на болоте — и врач! Наверно, он не разрешит мне есть, посадит на диету… И откуда он взялся?..» Но на груди врача орден Красной Звезды и значок парашютиста — инструкгора с подвеской «105». «Ну, — думаю, — если этот доктор сделал сто пять прыжков, то он, должно быть, больше парашютист, чем доктор».
Доктор обнял меня, расцеловал. По щекам у него текли слёзы. За ним подбежали и остальные: тут и капитан, и старший лейтенант, и лейтенант, и младшие авиационные специалисты… Вот ещё бежит человек со значком инструктора парашютного спорта. А вот другой, со значком мастера парашютного спорта. Подбегает полковой комиссар, а за ним Полина. Она всё такая же. Только при виде меня она громко плачет, обнимает меня, целует. Мы с ней присаживаемся на кочку, она рассматривает и ощупывает меня.
А тем временем люди, которые подошли к самолёту с другой стороны, тоже подбегают к нам. Это не лётчики: они в гражданской одежде. Я вижу пожилого колхозника-эвенка. Все они меня обнимают, целуют, плачут. После всех приходит Валя: она в это время выкладывала сигнальные полотнища для самолёта, который летал над «Родиной».
Меня хотят поднять на руки и нести к самолёту. Я смотрю на своих новых товарищей ласково, думаю: «Какие чудесные люди!» — и говорю:
— Ну разве в нашей стране пропадёшь! Не захочешь найти самолёт, а найдёшь! —
Я отказываюсь от их помощи, но охотно отдаю доктору Тихонову свбй тюк с обмундированием и, опираясь на палку, иду к самолёту.
Подхожу, осматриваю свою кабину. Всё в порядке, все приборы целы, даже ни одно стёклышко не полопалось. Валя хорошо посадила машину, мне можно было и не прыгать… Валя сама говорит, что если бы я осталась в самолёте, то даже не набила бы себе шишки на лбу…»
Рома был приглашён в штаб перелёта «Родины». Штаб помещался в здании Центрального телеграфа, совсем близко от нашего дома.
Вечером Рома приходил домой и сообщал подробно всё, что зиал о самолёте.
Потом самолёт исчез. Радиосвязь прервалась…
Мне позвонили из штаба:
— Есть предположение, что самолёт налетел на стаи диких гусей и вынужден был снизиться над тайгой. Начинаем розыски…
На другой день опять звонок из штаба:
— Не волнуйтесь, Анна Спиридоновна! Есть сведения, что самолёт видело население. Теперь уже скоро найдём…
И так каждый день.
Я старалась скрыть своё волнение от Танюши. Утром, как всегда, провожала её в школу, готовила ей обед, встречала, следила за её уроками. Жизнь в нашей семье ни на один день не нарушала своего размеренного течения.
Иногда Таня ласково подходила ко мне, гладила руками моё лицо и говорила:
— Ну, улыбнись, бабуля! Ну, улыбнись же!
И я улыбалась, глотая слёзы.
Иногда же Таня подходила к карте и долго задумчиво смотрела на неё. Казалось, она старается угадать, где, в какой точке находится сейчас долгожданная мама.
Потом встряхивала своими белокурыми косичками и упорно повторяла:
— Всё равно их найдут!..
Однажды, когда Тани не было в комнате, ко мне пришли друзья. Обсуждали участь самолёта. В газетах в те дни писали:
«Самолёт «Родина» не найден. Поиски продолжаются».
Двоюродный брат Тани, шестилетний Олег, стремглав выбежал из комнаты. Разыскав в квартире Таню, он ей сказал:
— Знаешь, они сказали, что самолёт мог сгореть, утонуть или разбиться!
— И ты им веришь? — возмутилась Таня. — Чепуха! С моей мамой этого случиться не может!
Вообще Таня держалась молодцом. Раз сказав себе, что волноваться не надо, что всё будет благополучно и мама вернётся в Москву, она до самого конца выдержала характер. Как всегда, она ходила в школу, бегала на переменах, занималась физкультурой, ритмикой, готовила уроки.
Учительница осторожно наблюдала за своей восьмилетней воспитанницей. Старалась не задавать вопросов, не тревожить девочку. Но на четвёртый день после старта Тамара Николаевна не вытерпела:
— Таня, милая, что слышно о маме?
— У них всё хорошо! — ответила Таня.
— Ну да, конечно, всё будет хорошо. Но откуда ты это знаешь?
— Так сказала мама перед отъездом. Значит, так и будет… Наверно, у них не хватило бензина, они спустились в лесу и их сразу нельзя найти.
— Тебе кто‑нибудь это сказал?
— Нет, я сама знаю.
…Не было вестей. От Забайкалья до Комсомольска в воздухе кружили самолёты, по земле двигались поисковые партии, «прочёсывая» участок за участком в бескрайной тайге. Самолёт, а с ним и моя дочь пропали бесследно…
Всё труднее становилось мне скрывать от девочки своё волнение. Однажды Таня решила во что бы то ни стало развлечь меня. Она стала рассказывать мне «свою собственную» сказку. Беспрестанно заглядывая мне в лицо, она с увлечением выдумывала затейливые приключения какого‑то неуклюжего горе — охотника — и добилась‑таки своего: я рассмеялась!
— У нас в семье никогда не плачут, — говорила она, если кто‑нибудь из сердобольных соседок начинал не в меру вздыхать и грустить.
Учащиеся 138–й школы ищут на карте место посадки самолёта «Родина».
— Ну, а если очень больно ударишься?
— Всё равно не заплачу!.. Вот! — Таня засучила рукав джемпера и показала у локтя изрядную ссадину. — Вот как ударилась, и то не плакала.
В школе её расспрашивали подруги:
— Ну что?
— Как мама?
— Как лётчицы?
Она упрямо повторяла свою успокоительную фразу:
— Не хватило бензина, они снизились в лесу, сразу не найдёшь.
Один раз, придя из школы, Таня рассказала мне, что на уроке русского языка учительница велела придумать и записать в тетрадке предложения, в которых будут слова с гласной после «ж», «ч», «ш», «щ».
