Ознакомительная версия.
На тропе я могла умереть с голоду или быть убитой воинственными длиннорогими быками. Но там я, по крайней мере, понимала, где нахожусь.
И увидела там троих мужчин, сидевших в кабине желтого грузовичка-пикапа.
Один из них был белый. Другой — чернокожий. Третий — латиноамериканец.
Мне потребовалось около минуты, чтобы дойти до них. Они смотрели на меня с тем же выражением на лицах, с каким я, наверное, смотрела днем раньше на длиннорогого быка. Казалось, они вот-вот завопят: «Лось!» Мое облегчение при виде их трудно описать словами. Однако когда я шла к ним, все мое тело покалывало от неприятного осознания того, что я перестала быть единственной звездой фильма о планете, лишенной людей. Теперь я стала героиней совершенно иного фильма. Я была единственной женщиной наедине с тремя мужчинами с неизвестными мне намерениями, характерами и личной историей, которые наблюдали за мной из кабины желтого грузовичка.
Пока я объясняла им свою ситуацию через открытое водительское окошко, они молча глазели на меня. Выражение их глаз менялось от ошеломленного к ошарашенному, потом в нем мелькнуло высокомерие, а под конец они дружно разразились хохотом.
— Да знаешь ли ты, куда забралась, милая? — спросил меня белый мужчина, оправившись от изумления, и я покачала головой. Ему и чернокожему было с виду лет за шестьдесят, а латиноамериканец едва вышел из подросткового возраста.
Я была единственной женщиной наедине с тремя мужчинами с неизвестными мне намерениями, которые наблюдали за мной из кабины желтого грузовичка.
— Видишь эту горку, вот здесь? — спросил он. Он указывал прямо вперед через ветровое стекло со своего места за рулем. — Мы как раз готовимся взорвать эту горку, — и объяснил, что строительная организация выкупила права на этот клочок земли. А они производят саперные работы, чтобы добыть декоративный камень, который люди используют для оформления своих садиков.
— Меня звать Фрэнком, — сказал он, постукивая по полям своей ковбойской шляпы. — И, строго говоря, ты нарушаешь границы чужих владений, юная леди, но мы не станем подавать на тебя в суд, — он взглянул на меня и подмигнул. — Мы ведь просто саперы. Мы не собственники этой земли, иначе нам пришлось бы пристрелить тебя!
Он снова расхохотался, потом ткнул пальцем в латиноамериканца, сидевшего в середине, и сказал, что того зовут Карлосом.
— А я — Уолтер, — представился чернокожий, сидевший на пассажирском сиденье.
Они были первыми людьми, которых я увидела с тех пор, как двое мужчин в мини-вэне с колорадскими номерами высадили меня у обочины дороги больше недели назад. Когда я говорила, мой голос казался мне незнакомым. Казалось, что он стал тоном выше и что я говорю быстрее, чем обычно. Словно речь была какой-то штукой, которую я не могла хорошенько ухватить и удержать. Словно каждое слово было маленькой птичкой, устремлявшейся, трепеща крылышками, прочь. Мужчины велели мне забраться в кузов, и мы проехали к тому месту, где я оставила рюкзак. Фрэнк притормозил, и все они вышли. Уолтер подобрал мой рюкзак и был явно потрясен его весом.
— Знаешь, я был в Корее, — сказал он, взваливая на металлическую платформу грузовика мой рюкзак с явным усилием. — И мы ни разу не таскали такие тяжеленные рюкзаки. Ну, может, только однажды меня навьючили подобной тяжестью — когда я провинился и заработал взыскание.
Быстро, без особенного участия с моей стороны, было решено, что я поеду с Фрэнком к нему домой. Его жена накормит меня ужином, и я смогу искупаться и переночевать в настоящей постели. Утром он отвезет меня куда-нибудь, где смогут починить мою плитку.
— А теперь объясни мне все это еще раз, — несколько раз просил Фрэнк, и всякий раз все трое слушали меня со смущенным и восторженным вниманием. Они жили в каких-нибудь тридцати километрах от Маршрута Тихоокеанского хребта, и все же ни один из них ни разу о нем не слышал. Они никак не могли уразуметь, с чего вдруг женщине пришло в голову путешествовать в одиночку, и Фрэнк с Уолтером так мне и заявили в веселой и обходительной манере.
— Думаю, это, типа, круто, — сказал Карлос через некоторое время. Ему было 18 лет, и он собирался пойти на военную службу, как он мне признался.
— Может быть, тебе стоит вместо этого пройти маршрут, — предложила я.
— Ну уж нет, — отозвался он.
Мужчины снова забрались в кабину, и я километра три ехала в кузове одна, пока мы не добрались до того места, где Уолтер припарковал свой грузовик. Они с Карлосом пересели в него и поехали дальше, оставив меня наедине с Фрэнком, которому нужно было еще около часа поработать.
Я сидела в кабине желтого грузовичка и наблюдала, как Фрэнк ездит взад-вперед на тракторе, выравнивая дорогу. Всякий раз, проезжая мимо, он махал мне рукой. А когда он отъезжал, я исподтишка исследовала содержимое его грузовичка. В бардачке лежала серебряная фляжка с виски. Я сделала маленький глоток и быстро положила ее на место, губы мои загорелись огнем. Сунула руку под сиденье и вытащила тонкий черный футляр. В нем оказался пистолет, такой же серебряный, как фляжка с виски. Я тут же захлопнула футляр и сунула его обратно под сиденье. Ключи по-прежнему висели в замке зажигания, и я отстраненно подумала, что будет, если я заведу машину и уеду. Потом сняла ботинки и принялась массировать ступни. Маленький синяк на голени, образовавшийся после укола героина в Портленде, по-прежнему никуда не делся, но побледнел и был теперь мертвенно-желтого цвета. Я провела по нему пальцем, задев бугорок крошечного следа от укола, по-прежнему различимый в середине, дивясь абсурдности собственного поведения. А потом снова натянула носки, чтобы больше его не видеть.
— Что ты за женщина? — спросил Фрэнк, когда закончил работу и забрался в грузовик, сев рядом со мной.
— В смысле? — переспросила я. Наши взгляды встретились, в его глазах мелькнуло что-то странно знакомое, и я отвела взгляд.
— Ты такая, как Джейн? Того типа женщина, которая понравилась бы Тарзану?
— Думаю, да, — ответила я и рассмеялась, хотя ощущала ползучую тревогу, искренне желая, чтобы Фрэнк завел грузовик и поехал вперед. Он был крупный мужчина, поджарый, точеный, загорелый. Сапер, который казался мне похожим на ковбоя. Его руки напомнили мне руки всех мужчин, которых я знала, пока росла. Мужчин, которые зарабатывали на жизнь физическим трудом. Мужчин, чьи ногти никогда не становились абсолютно чистыми, как бы упорно они их ни оттирали. Сидя рядом с ним, я чувствовала то же самое, что и всегда, когда мне приходилось оказываться в определенных обстоятельствах наедине с определенными мужчинами — что случиться может все, что угодно. Что он может рассказывать о своих делах, учтиво и добродушно, а может сграбастать меня в охапку и полностью изменить ход вещей в одно мгновение. Сидя с Фрэнком в грузовике, я смотрела на его руки, наблюдала за его движениями, и каждая клетка моего тела была настороже. Хотя внешне я казалась такой же расслабленной, как если бы только что очнулась от дремоты.
Ознакомительная версия.
