Ознакомительная версия.
На донских высотах инженерные части 6-й армии дали прекрасные уроки ведения инженерной войны, насколько это было возможно во фронтовых условиях. Эти уроки способствовали не только хорошей подготовке младших командиров, но и познакомили также румынских офицеров инженерных войск с немецкими методами ведения противотанковой войны. Для этих целей были также поставлены на ход четыре трофейных танка.
Танки из Калача двигались к донским высотам, танки инженерной школы – в сторону Калача. Все их знали, особенно подразделения, охранявшие мост.
Орудийный номер Видеманна занимал пост № 3. Его 88-миллиметровая зенитная пушка стояла западнее Дона, ширина которого в этом месте достигала трехсот метров. Первоначально Видеманн находился на марше 20 ноября вместе с частями и со своей пушкой, но затем связные-мотоциклисты доставили ему приказ, согласно которому Видеманн должен был остаться на южной дороге к донским холмам и ожидать дальнейших распоряжений.
Видеманн ждал дальнейших приказов, восемь человек, входивших в состав его орудийного расчета, отдыхали в деревянных домиках, стоявших за пушкой.
Над Сталинградом опустился густой туман. Видеманн посмотрел на расположение подразделений зенитно-артиллерийской школы на восточном берегу Дона и вновь на танки, которые ползли по извилистой дороге в двухстах метрах от его расчета и направлялись к высоте. Танки двигались со стороны Калача, все было в порядке, так как солдаты полевой жандармерии объяснили ему ситуацию с движением танков в обе стороны. Спустя полчаса на холме началась сумасшедшая стрельба. Они стреляют боевыми снарядами, подумал Видеманн – у зенитчиков хороший слух на такие вещи.
Прошло еще полчаса. Танки возвращались. Они двигались на расстоянии трехсот метров от пушки Видеманна и направлялись к мосту, сначала два, затем еще один.
Неожиданно тишину нарушили пулеметные очереди. Охрана моста, полевая жандармерия и солдаты из батальона беспорядочно забегали то туда, то сюда, стреляя и громко крича. Танки подминали под себя подлесок справа и слева и перепахивали траншеи 71-й пехотной дивизии. Дула их пушек были направлены на восток и юг.
Все произошло в течение нескольких секунд.
Видеманн посмотрел в бинокль. «Черт подери, это же русские! – прорычал он и закричал: – Тревога! К бою!» При этом он, как сумасшедший, стучал по куску железнодорожного рельса, служившего в качестве предмета для подачи сигнала тревоги. Из деревянного домика за пушкой раздались крики и брань, солдаты выскакивали в кителе и брюках, без кителя, в каске и без каски. Два танка остановились перед самым мостом.
Быстро к пушке, опустить ствол, открыть огонь. В наличии только восемь бронебойных снарядов. Расстояние – триста метров. Первый русский танк вспыхивает словно факел, второй переворачивается и скатывается в Дон. На таком расстоянии попасть не трудно, но танки, находившиеся в подлеске, открыли ответный огонь.
Пушка Видеманна сделала еще два выстрела, затем послышался только треск вспыхнувшего деревянного домика за пушкой.
На северной окраине Калача артиллерийский дивизион тяжелых 150-миллиметровых пушек занял свои позиции, дула пушек направлены на донские холмы и на мост, но выстрелов не последовало. Командир дивизиона попытался связаться по телефону с командующим артиллерией, но связь не состоялась. Дивизион прибыл из Германии, и сейчас здесь не оказалось никого, кто дал бы им разрешение открыть огонь. Без приказа огонь открыт не был. 20-миллиметровые пушки зенитно-артиллерийской школы стреляли в подлесок, однако русские молчали. В этом подлеске находились шестнадцать русских танков, а в пятистах метрах от них стояли двенадцать немецких орудий с полным боекомплектом. Солдаты-артиллеристы лежали на земле около орудий, о чем-то болтали или что-нибудь ели.
Навстречу русским танкам на восточном берегу Дона бежит старший лейтенант – командир охраны моста. Он вскидывает свою винтовку и стреляет по танкам, бежит, и кричит, и вновь стреляет. Все это выглядит странно и одновременно ужасно. Ему дали подбежать к танкам на расстояние двадцати метров, после чего он упал лицом вперед.
Около полудня 3-я батарея зенитной школы сделала попытку взорвать мост. Попытка не удалась. В распоряжении батареи находились несколько 75-миллиметровых противотанковых пушек, два гранатомета и одна 88-миллиметровая пушка, но с помощью этих орудий батарея не могла что-либо сделать.
С наступлением темноты полковник подтянул подкрепление, и, когда на следующий день солнце взошло над Сталинградом, дивизион 150-миллиметровых пушек отступил на восток, а 75-миллиметровые противотанковые пушки оказались без боеприпасов. Два гранатомета стреляли в течение часа, а 88-миллиметровая пушка сделала три выстрела, после чего ни один из гранатометчиков не остался в живых, а 88-миллиметровая пушка превратилась в бесформенную груду металла.
Мост через Дон у Калача перешел к русским.
Видение фельдфебеля ГлухераВ течение девяти недель солдаты работали день и ночь, чтобы подготовить зимнюю квартиру для штаба корпуса. Сама деревня, где предполагалось разместить штаб, не была разрушена. Бункеры и склады располагались один рядом с другим – весь штаб корпуса занимал довольно большую территорию. 8-й корпус вынужден был к этому времени покинуть Песковатку.
Здесь ненавидели шум моторов и лязганье гусениц; улица, проходившая от Дона через поселок, была заблокирована, но существовал объезд длиной два километра. Возникли споры о том, кому какое занимать помещение, тут на развилке дороги, ведущей к высоте 137, появились два «Т-34» и обстреляли группы машин. Лазарет, ремонтный взвод, армейский продовольственный склад, склад запасных частей оказались в руках русских. Возникла та же самая картина, что и во время бегства немецких частей и подразделений на север и юг.
Южнее от тяжелого временного моста у Акимовского части 384-й пехотной дивизии и два легких артиллерийских дивизиона рейхсгренадерской дивизии удерживали большой плацдарм площадью двадцать шесть квадратных километров. Артиллерия в свое время должна была занять определенную позицию, но покинуть эту позицию оказалось не так-то просто. Дело было не в горючем и не в тягачах – не было лошадей.
В октябре все дивизии отослали лишних лошадей в тыл, поскольку в них не было нужды. Исходили при этом из опыта предыдущей зимы, когда погибло большое количество лошадей, даже не принимавших участия в боевых действиях, – состояние транспорта не позволяло подвозить корм для животных. Сейчас их отсутствие оказалось роковым. Оставшихся лошадей хватало лишь для того, чтобы сменить позиции один раз, возможные потери заменить было нечем.
Ознакомительная версия.
