Михаил Скобелев - Стою за правду и за армию!

На «ура» кинулись Владимирцы тоже рано.

Командующий 3-м батальоном Суздальского полка, желая обойти левый фланг неприятеля, не задержал соответственно с этим своего левого фланга, так что значительная часть батальона не успела принять участия в атаке; батальон слишком растянулся; 11 – я рота залегла на совершенно открытом месте, хотя левее она могла бы скрыться от выстрелов с левого неприятельского фланга, двигаясь по косогору.

В батальонном учении батальона Владимирского полка была замечена некоторая нетвердость в знании устава.

Церемониальный марш был очень хорош.

Осмотренные наудачу ружья во Владимирском полку оказались в образцовом порядке.

По окончании смотра была вызвана по тревоге 3-я батарея 16-й артиллерийской бригады; батарея была запряжена быстро, без всякой суеты, все движения исполнялись вполне в порядке, ездовые и пешая прислуга видно, что отлично понимают дело.

Замечено только, что ящики двигались недостаточно быстро, что объясняется тем, что лошади еще не вполне поправились.

Найдя войска в прекрасном виде и полной боевой готовности, считаю приятным долгом выразить мою признательность командующему дивизиею генерал-майору Томиловскому, командиру 16-й артиллерийской бригады генерал-майору Боретти, полковникам: Аргамакову, Эрну, Савицкому[80], подполковнику Маневскому, капитану Мицкевичу и всем господам офицерам. Молодцам солдатам мое сердечное спасибо.

Предлагаемые воспоминания Петра Архиповича Дукмасова, бывшего ординарца одного из видных деятелей последней Русско-турецкой войны – Михаила Дмитриевича Скобелева, появляются в свет далеко не своевременно: много времени прошло уже с тех пор, как Россия вложила свой могучий и гигантский меч в ножны, закончив, на берегах Мраморного моря, славную, победоносную войну за освобождение от векового рабства своих младших братьев-болгар и даровав им свободную жизнь и почти независимого князя[81]. Много воды утекло за эти годы! Многих из участников войны, счастливо уцелевших от неприятельских пуль и снарядов, уже судьба унесла в могилу. Многие вышли из кампании с тяжелыми ранами или хроническими недугами, которые постоянно напоминают им о минувших боевых днях. Многие юные офицеры, прямо со скамейки попавшие на кровавый поединок креста с полумесяцем, уже стали солидными и опытными начальниками, командуют батальонами, батареями…

Но, несмотря на такой значительный промежуток времени, русское общество, и особенно военное, находится еще под впечатлением давно пережитых тяжелых дней и живо помнит все подробности, все подвиги и временные неудачи на Балканском полуострове нашего славного оружия… До сих пор не только в военных кружках, но и в среде совершенно мирных граждан часто слышатся разговоры о разных эпизодах войны за освобождение Болгарии, о более или менее выдающихся деятелях ее. И такие имена, как Радецкий, Гурко, Тотлебен, Драгомиров, Скобелев, Струков, Куропаткин, Гейман[82], Тергукасов[83] и др., не говоря уже, конечно, о двух августейших главнокомандующих[84] на европейском и азиатском театрах войны и об обожаемом начальнике Рущукского отряда[85], на долю которого выпала такая тяжелая, хотя и неблагодарная, не бьющая в глаза роль… – все эти имена, повторяю, долго еще будут свято храниться в памяти народа, и особенно войска, а признательное потомство и история оценят их важные государственные заслуги и честную службу… Каждый из военных людей, который может хоть что-нибудь внести для будущего историка этих важных дней жизни России, для более полной характеристики и боевой деятельности этих важных деятелей войны, нравственно обязан это сделать, сообщая, конечно, лишь голую правду, действительные факты…

Будучи сам военным человеком и любя горячо свою специальность, я не мог не относиться с глубоким уважением к истинно военным людям, в особенности к более или менее крупным деятелям и талантам.

Принимая участие в минувшей кампании, мне пришлось совершенно случайно несколько раз сталкиваться с одним из выдающихся героев войны – с Михаилом Дмитриевичем Скобелевым. Но и эти короткие встречи оставили по себе глубокое впечатление и незаметно привязали мою, юношескую тогда, душу к этому замечательному человеку. В Плевне, после взятия этого города, мне пришлось завтракать у Скобелева, и здесь я, между прочим, познакомился с одним из ординарцев его – хорунжим Войска Донского П. А. Дукмасовым. Об этом офицере я слышал еще ранее от своих товарищей, как об отчаянном головорезе, который, не задумываясь, отправлялся в самые опасные предприятия.

Впоследствии, в конце кампании, это реноме отважного, отчаянного героя вполне утвердилось за Дукмасовым, а те награды, которые украшали его грудь в чине хорунжего (впоследствии корнета Гвардии), служат лучшим доказательством его удали и храбрости. Немного найдется в рядах славной Русской армии офицеров, которые в первом офицерском чине имели бы такие высокие, почетные награды, как Святого Георгия, Владимира с мечами, золотое оружие, Станислава 2-й и 3-й степени и Анны 3-й степени!..

Правда, в среде нашей jeunesse doree militaire[86] есть немало баловней, грудь которых щедро украшена всевозможными регалиями и которые они при других условиях – при отсутствии крупного титула, знатных тетушек и приличных средств вряд ли получили бы! Но Дукмасов – из бедной донской дворянской семьи, человек без всякого светского лоску, без необходимых в жизни талантов – уменья понравиться начальству, без всяких связей, протекции. Он был только храбр, исполнителен, честен, и этого для Скобелева было достаточно, чтобы приблизить к себе.

Дукмасов, равно как и многие из ординарцев Скобелева, презирал опасность, смотрел прямо, вызывающе в лицо смерти и «точно и беспрекословно» исполнял самые смелые, подчас даже безумные поручения своего начальника. Скобелев, отличавшийся, как известно, и сам замечательной храбростью, любил таких детей войны, таких отважных удальцов, умел выбирать их из толпы, и за эти драгоценные боевые качества прощал им многое… Будучи сам аристократ по происхождению, по воспитанию и привычкам, Скобелев не особенно-то долюбливал людей своей среды, окружал себя преимущественно более простым людом и любил искренне самого простого человека – солдата!