Незадолго до полуночи 17 апреля к нам в штаб воздушной армии на имя генералов С. К. Горюнова и С. П. Синякова поступило тревожное сообщение из района Новороссийска от заместителя командарма Владимира Ивановича Изотова. Тут, вероятно, требуется небольшое пояснение. Дело в том, что основные силы авиации нашей воздушной армии в то время действовали в треугольнике Славянская — Киевское — Крымская. Одна из истребительных авиационных дивизий — 295-я под командованием полковника Н. Ф. Баланова — базировалась несколько южнее, в районе Новороссийска. И вместе с авиацией Черноморского флота она участвовала в прикрытии общевойсковых соединений, которые держали фронт у Новороссийска. В ее задачу, в тесном взаимодействии с морской авиацией, входило и прикрытие с воздуха наших войск на Малой земле высадившихся в феврале на плацдарм в районе Мысхако десантников 18-й армии.
В 295-й авиадивизии почти постоянно находился заместитель командарма генерал В. И. Изотов. Он сообщил, что после сильной артиллерийской и авиационной подготовки противник предпринял яростное наступление с целью ликвидации десанта советских войск на западном берегу Цемесской бухты. Немцы бросили на части 18-й армии, оборонявшиеся на плацдарме общей площадью в 30 квадратных километров, свыше 400 бомбардировщиков, 200 истребителей. Далее в донесении указывалось, что "части нашей 295-й ИАД и авиационная группа моряков не в силах устоять против натиска авиации противника…". Требовалась срочная помощь.
Часа два-три спустя было получено приказание командующего ВВС фронта. Генерал К. А. Вершинин требовал от командующих 4-й и 5-й воздушными армиями принять все необходимые меры для защиты Малой земли с воздуха,
До самого рассвета трудились мы в штабе над составлением плана действий, согласовывали вопросы взаимодействия между армиями и соединениями. К участию в защите Малой земли наряду с имевшимися в составе 4-й и 5-й воздушных армий авиационными соединениями привлекались также части вновь призывающих авиакорпусов. Восемь дней подряд над Новороссийском не прекращались воздушные бои. По аэродромам противника и его наземным войскам мощные удары наносили наши бомбардировщики и штурмовики, в том числе отдельные части и эскадрильи 50-й и 62-й бомбардировочных дивизий авиации дальнего действия.
Исключительно ожесточенные воздушные бои в районе Малой земли разгорелись 20 апреля. В небе одновременно сходились сотни самолетов. О силе и мощи наших воздушных атак довольно красноречиво свидетельствовал командующий 17-й немецкой армией генерал Руофф. Как стало известно несколько позже, 23 апреля он заявил, что "наступление 20 апреля, в котором приняли участие все имеющиеся в распоряжении силы, пострадало значительно оттого, что ему препятствовала атака русской авиации, в которой приняли участие 100 самолетов…" {5}.
Такой неутешительный для себя вывод сделал наш лютый враг, гитлеровский генерал, отвечавший за организацию наступательной операции на Малую землю. А вот как оценил действия советских летчиков командовавший тогда 18-й армией генерал К. Н. Леселидзе:
"Массированные удары нашей авиации по противнику, пытавшемуся уничтожить десантные части в районе Мысхако, сорвали его планы. У личного состава десантной группы появилась уверенность в своих силах" {6}.
И это было действительно так. Хорошо помню, какие мощные концентрированные удары по наступавшим вражеским войскам наносили наши штурмовики и бомбардировщики. Они действовали крупными силами — полковыми, а нередко и дивизионными группами, что лишало противника возможности безнаказанно маневрировать на земле своими атаковавшими частями, обеспечивать их сосредоточение на узких участках фронта. В воздухе за восемь дней боев фашисты потеряли 182 самолета, в результате в воздушной обстановке наступил перелом.
В те дни у нас в армии побывали представители Ставки ВГК Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и маршал авиации А. А. Новиков. О чем они продолжительное время беседовали с командармом, я узнал несколько позже от самого генерала Горюнова. В первом часу ночи он зашел к нам в штаб и кратко ознакомил Синякова и меня с содержанием беседы. По его словам, речь шла о совершенствовании тактики воздушных боев, о нанесении бомбовых и штурмовых ударов по аэродромам противника, о более тесном взаимодействия между авиационными и общевойсковыми командирами. Все эти вопросы имели тогда исключительно важное, первостепенное значение. На следующий день стало известно, что Г. К. Жуков и А. А. Новиков утвердили план крупного авиационного наступления военно-воздушных сил фронта вместе с приданными авиакорпусами РГК.
21 апреля представители Ставки некоторое время провели на армейском командном пункте и на располагавшемся неподалеку командном пункте 236-й истребительной авиадивизии, откуда наблюдали за ходом воздушных боев. Я вместе с командармом сопровождал их и давал необходимые пояснения.
Все наши летчики и экипажи действовали смело, проявляя в боях мужество, большое профессиональное мастерство. Помнится, маршала авиации Новикова до глубины души восхитил боевой подвиг экипажа самолета Ил-2 в составе летчика младшего лейтенанта Н. В. Рыхлина и воздушного стрелка старшего сержанта И. С. Ефременко из 805-го штурмового авиаполка. Они производили атаку цели, когда на самолет Ил-2 набросилась четверка фашистских истребителей. Казалось, гибель штурмовика неизбежна. Но бесстрашный экипаж незамедлительно вступил в бой с фашистскими стервятниками и победил: в неравной схватке сбил два немецких истребителя Ме-109. В ходе боя Рыхлин был ранен, однако довел пробитый пулями штурмовик до своего аэродрома и приземлился. За проявленные экипажем мужество и мастерство командующий ВВС Красной Армии своим приказом присвоил отважным воздушным воинам внеочередные воинские звания: Н. В. Рыхлину — "старший лейтенант", старшему сержанту И. С. Ефременко — "младший лейтенант".
В воздушных боях над Новороссийском, а также при оказании непосредственной помощи десанту Малой земли и отражении вражеских атак, при нанесении ударов по пехоте и танкам противника отличились многие летчики не только нашей армии. Так же самоотверженно дрались воздушные бойцы 4-й воздушной армии, BВC Черноморского флота, авиакорпусов РГК. Отличившихся в этих сражениях удостоили высоких правительственных наград, а самые смелые, прославившиеся своим бесстрашием и мастерством, были представлены командованием к званию Героя Советского Союза. В 5-й воздушной армии это звание Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1943 года присвоили авиаторам 132-й бомбардировочной авиадивизии Михаилу Степановичу Горкунову, Ивану Ильичу Назину, Александру Матвеевичу Горбунову, истребителю из 236-й авиадивизии Павлу Михайловичу Камозину. К тому времени на его боевом счету значилось 12 самолетов врага, сбитых лично, и 7 в групповых боях. Летом сорок четвертого года я с большой радостью узнал, что бесстрашный истребитель капитан Павел Камозин был удостоен второй Золотой Звезды Героя…
