— Неплохо, очень даже неплохо! — возбужденно говорил генерал Горюнов, обращаясь то ко мне, то к стоявшему рядом с радиомикрофоном в руке командиру 236-й истребительной авиадивизии полковнику В. Я. Кудряшову.
В этот раз Василию Яковлевичу, как одному из пионеров управления действиями авиации по радио, было поручено наводить на целя штурмовики. Основными целями были вражеские танки, артиллерийские и минометные по зиции противника, скопления его пехоты. Одновременно с "илами" вражеские позиции штурмовали старички-долгожители "Чайки" и "последние из могикан" — И-16. Они оставались без радио, но действовали не менее уверенно, чем быстрокрылые Ил-2. Опыт боев в горах многому научил наших пилотов.
Из числа групп "Чаек" наиболее чувствительные удары по врагу наносили эскадрильи старших лейтенантов А. А. Куксина и М. Ф. Батарова. Хорошо слетанные, смелые, отлично понимавшие друг друга по выработанным во время многих боев условным сигналам, пилоты "Чаек" массированным пулеметным огнем выводили из строя целые вражеские батареи, решительно атаковали и фашистские бомбардировщики.
Во время одной из таких атак самолет сержанта Н. Ф. Евсеева был подбит и пошел на вынужденную посадку в расположение врага.
— Погибнет парнишка, — печально произнес командарм, наблюдавший в бинокль за боем "Чаек" с "юнкерсами". — Он хотя и сержант, но в летном деле — генерал! Жаль парня…
— Не такой комэск Куксин человек, чтобы оставить подчиненного в беде, — отозвался полковник Кудряшов. — Уверен, попытается спасти Евсеева.
И действительно, не прошло минуты, как комэск посадил свою "Чайку" рядом с подбитым самолетом Евсеева, забрал сержанта на крыло и так же быстро взлетел. Оба летчика благополучно вернулись на свой аэродром. Надолго запомнился мне еще один случай, происшедший в тот же день. Во время штурмовки вражеской пехоты "Чайка" старшего лейтенанта М. Ф. Батарова была сильно повреждена осколками зенитного снаряда, а сам пилот получил тяжелое ранение в правое плечо. Но комэск Батаров не оставил эскадрилью, нашел в себе силы выполнить боевое задание до конца. После штурмовки, истекая кровью, он привел подразделение на аэродром. С трудом приземлился на едва управляемом самолете и потерял создание. За смелость и мужество, неоднократно проявленные в боях, комэск М. Ф. Батаров несколько позже был удостоен звания Героя Советского Союза.
— Есть очень хорошая новость, Степан Наумыч, — радостно улыбаясь, сказал мой первый помощник подполковник Смирнов, когда утром 17 апреля я вошел в комнату, где располагался оперативный отдел штаба армии. Подполковник дежурил по штабу и, естественно, был в курсе самых последних событий.
Новость была действительно великолепной. Как доложил Смирнов, ночью в штаб поступила телеграмма, из которой следовало, что Ставкой ВГК в оперативное подчинение командующего 5-й воздушной армией передаются: 2-й смешанный авиационный корпус генерала И. Т. Еременко и 287-я дивизия полковника С. П. Данилова.
— А наша соседка — четвертая воздушная — получает сразу два авиационных корпуса, — продолжал Смирнов. — Третий истребительный генерала Савицкого и второй бомбардировочный — генерала Ушакова.
Из разговора с начальником штаба генералом С. П. Синяковым, который вызвал меня к себе, я узнал некоторые подробности. Поступающие в оперативное подчинение армии авиакорпус и истребительная дивизия оснащены новейшими самолетами: истребителями типа Як-1, Як-7б, Ла-5, двухместными штурмовиками Ил-2, пикирующими фронтовыми бомбардировщиками Пе-2. На мой вопрос, когда прибудет столь мощное пополнение, Синяков ответил:
— Думаю, что к исходу дня корпус перелетит на наши запасные аэродромы. Несколько эскадрилий бомбардировщиков уже приземлились. Завтра, надо полагать, отбазируется на ближние аэродромы и двести восемьдесят седьмая дивизия. — Взъерошив пятерней седые волосы, как бы между прочим начальник штаба добавил: — Теперь нам работенки прибавится.
Как и предполагал Сергей Павлович, размещение новых авиационных соединений на аэродромах 5-й воздушной армии в течение двух дней было в основном завершено. В этих частях оказалось много молодых летчиков, только что окончивших авиационные школы и до того не участвовавших в боях. Требовалось как можно быстрее ввести их в строй, ознакомить каждого с выработанными в ходе боев, оправдавшими себя на практике тактическими приемами. К этой работе были привлечены не только командиры и политработники, но и многие опытные летчики. В перерывах между боевыми вылетами с молодыми делились опытом Михаил Дикий, Павел Камозин, Григорий Кочергин. В недалеком тылу с новичками проводились учебные воздушные бои, в ходе которых истребители из нового пополнения учились атаковать парами, взаимодействовать между собой. Опытные бомбардировщики обучали молодых прицельному бомбометанию, летчики-штурмовики показывали, как надо наносить стремительные и меткие удары по танкам, артил- лерии, пехоте.
Вместе с тем авиаторы наших полков многому учились и сами у вновь прибывших-у прославленных летчиков-истребителей из 4-й воздушной армии А. И. Покрышкина, Д. Б. Глинки, Б. Б. Гланки, А. Ф. Клубова и других. В воздушных боях с фашистскими истребителями и бомбардировщиками над Кубанью они проявили высокое боевое мастерство, умение навязывать противнику свою непреклонную волю и побеждать его. Их боевой опыт сразу же привлек внимание летчиков-истребителей нашей армии. Всем пришлась по душе четкая формула воздушного боя: "Высота — скорость — маневр — огонь". Богатый боевой опыт выдающегося летчика Александра Покрышкина, его отвага и смелость, помноженные на безупречное мастерство, являли собой изумительный пример способности бить врага наверняка.
У А. И. Покрышкина с каждым днем становилось все больше последователей. И действуя по-покрышкински, наши летчики-истребители в воздушных боях над Крымской изо дня в день увеличивали число сбитых вражеских самолетов.
Тогда же по инициативе А. И. Покрышкина, одобренной командованием ВВС фронта, стал широко отрабатываться и внедряться еще один тактический прием истребителей — так называемая "этажерка", то есть эшелонирование боевых порядков по высоте. Все эти новшества быстро завоевали признание и дали прекрасные результаты.
Незадолго до полуночи 17 апреля к нам в штаб воздушной армии на имя генералов С. К. Горюнова и С. П. Синякова поступило тревожное сообщение из района Новороссийска от заместителя командарма Владимира Ивановича Изотова. Тут, вероятно, требуется небольшое пояснение. Дело в том, что основные силы авиации нашей воздушной армии в то время действовали в треугольнике Славянская — Киевское — Крымская. Одна из истребительных авиационных дивизий — 295-я под командованием полковника Н. Ф. Баланова — базировалась несколько южнее, в районе Новороссийска. И вместе с авиацией Черноморского флота она участвовала в прикрытии общевойсковых соединений, которые держали фронт у Новороссийска. В ее задачу, в тесном взаимодействии с морской авиацией, входило и прикрытие с воздуха наших войск на Малой земле высадившихся в феврале на плацдарм в районе Мысхако десантников 18-й армии.
