в бою комсомольцев этого полка.
50 воинов полка пали смертью храбрых, многие были ранены.
Всей армии стал широко известен подвиг наводчика станкового пулемета 3-й пульроты комсомольца Краснова. Впервые участвуя в бою, он проявил мужество и бесстрашие. Пять раз поднимались в атаку на том участке японцы. Краснов открывал по ним губительный огонь, истребил более двух десятков вражеских солдат. Пулеметчик был тяжело ранен, но продолжал свое дело, пока не потерял сознание. 18-летний воин был представлен Военным советом к награде.
А вообще за время наступления 267 комсомольцев этой дивизии были награждены орденами и медалями, 1300 получили благодарность командования, 250 молодых воинов приняты в ряды комсомола.
Так действовала в боевых условиях наша молодежь, еще месяц-другой назад вызывавшая беспокойство у некоторой части командиров. Бои 12 и 13 августа оказались для нее строгим экзаменом, и молодежь его выдержала с честью.
Как уже сказано, остатки японских 107-й и 143-й пехотных дивизий поспешно отступили на север, в лесистую часть Большого Хингана, и, таким образом, могли оказаться на пути наступления на хайларском направлении двух дивизий нашего 94-го стрелкового корпуса. Одна из этих дивизий — 221-я стрелковая генерал-майора В. Н. Кушнаренко — получила задачу добить отошедшую группу деморализованных, но не сложивших оружия японских вояк, что и было сделано в тот же день — 13 августа. В уничтожении и пленении этой группы японцев особенно отличился 625-й стрелковый полк, которым командовал подполковник В. П. Аверьянов.
Теперь, с окончательной ликвидацией этой группировки противника, можно было считать, что перестал существовать и Халун-Аршанский укрепленный район. А еще два дня назад он способен был создавать такую огневую завесу, которая не позволяла частям 124-й стрелковой дивизии и 206-й танковой бригады продвинуться даже в предполье.
Воины этих соединений радовались своей победе. Мы видели с НП, как в разных пунктах бывшего УРа вспыхивали в небе сотни разноцветных ракет, следы трассирующих пуль.
Поздравляли друг друга с этим важным для войск армии успехом и мы на НП. Как же было не радоваться!
Ведь победа стала возможной после такого огромного труда. Она означала также, что планы наши выполнялись. Армия шла вперед.
Над НП в этот день по-прежнему палило солнце, но в восточной части небосклона неожиданно появились дождевые тучи. Не верилось, что с неба упадет хотя бы капля воды — мы так отвыкли от дождей, что даже радовались приближению туч. Лишь через несколько дней мы убедились, какой большой помехой станут дожди для продвижения войск армии на восток.
12 августа 61-я танковая дивизия, наступая на солуньском направлении, завязала бой за железнодорожную станцию Балтай. Вначале противник оказал сильное сопротивление, но после мощных ударов нашей артиллерии, танков и авиации вынужден был оставить станцию. В состав частей противника, оборонявших ее, входили корейцы и монголы-баргуты. Они-то и дрогнули первыми; срывая с себя погоны, массами стали сдаваться в плен. Но отдельные группы японских солдат дрались здесь стойко, даже безрассудно. Одна такая группа численностью до 40 человек бросилась в контратаку против танкового батальона и за считанные минуты была уничтожена.
Так будет и в последующие дни: с одной стороны, деморализация войск Маньчжоу-Го и прочих неяпонских формирований в составе Квантунской армии, их стремление быстрее сдаться в плен, а с другой — все более активное использование японским командованием смертников, всякого рода диверсий, засад и провокаций.
Наиболее организованное и упорное сопротивление противник оказал в боях за город и железнодорожную станцию Солунь. Полевая оборонительная система на подступах к ним была усилена различными сооружениями из камня и бетона, несколько кирпичных зданий в городе использовались как огневые точки.
Пыталась нанести удары по нашим войскам японская авиация. Дважды ей удалось бомбить передовые части 61-й танковой дивизии. Правда, это были последние ее вылеты. Авиация Забайкальского фронта, еще пока держалась летная погода, вывела из строя все ближайшие аэродромы противника и уничтожила на земле большую часть его самолетов.
Но попытка наших передовых частей с ходу прорвать оборону противника на солуньском рубеже успеха не имела, более того — привела к неоправданным жертвам. Пришлось провести (в первый и последний раз за все время наступления) мощную артиллерийскую и авиационную подготовку. Лишь после нее части 61-й танковой, 17-й и 91-й гвардейских стрелковых дивизий, умело взаимодействуя, ринулись на город. Еще около часа противник продолжал сопротивляться, а потом его оборона затрещала по всем швам. Дело кончилось массовой сдачей в плен, в том числе и многих японских подразделений. Более тысячи солдат и офицеров противника было уничтожено.
Победа под Солунью не была бескровной и для войск армии. Мы потеряли здесь несколько десятков человек убитыми и ранеными. Новое подтверждение в боях за Солунь получили высокий наступательный порыв наших воинов, их готовность к подвигу.
Отважно действовал 279-й гвардейский стрелковый полк. За мужество и героизм в этом бою командир полка наградил 78 человек, 55 воинов были представлены им к награждению командиром дивизии. А что стояло за этими наградами, показывал пример командира пулеметного расчета 1-й пулеметной роты старшины Григорьева. В бою за город он один уничтожил 12 японских солдат, подавил две огневые точки, был ранен, но с поля боя не ушел. Так воевали и другие гвардейцы.
Между тем сам по себе Солунь, невзрачный городишко провинции Синань, ничего интересного не представлял, кроме разве того, что, находясь в самой середине восточных отрогов Хингана, лежал на главном пути выхода в Маньчжурию. Даже в центре городка преобладали убогие глинобитные хаты, всюду в глаза бросалась невероятная бедность жителей. Снабжалось трехтысячное население, состоявшее в большинстве из китайцев, а также монголов, по карточкам, да и то только овощами. Китайцы говорили: и покупать в городе нечего, и платить им нечем. Проживало здесь и около 300 человек японцев, но 12 августа они сбежали. В городе сразу же образовалось новое самоуправление во главе с мэром Чжоу Хенянем, 53-летним китайцем, подвергавшимся гонениям со стороны японских властей.
Городское правление и жители встретили советские войска с большой сердечностью и горячо благодарили нас за долгожданное освобождение от японских колонизаторов. Проявив немалую смелость, они не допустили взрыва японцами мостов через реку Таоэрхэ. Это была весьма ценная услуга советским войскам, и наши командиры в свою очередь выразили городскому правлению благодарность. С помощью местных властей удалось выявить и оставленных в городе японским командованием замаскировавшихся агентов.
Так с первых же встреч на китайской земле налаживались добрые отношения между советскими воинами и местным населением.
Напряженными, хотя и непродолжительными, оказались боевые действия на подступах к городу Ванъемяо. Противник
