в старшие классы преподавать философию и словесность. Но и тут, согласно программам, для тщательного изучения предлагались древние языки, а философии надлежало учить таким образом, чтобы напрочь отсечь все попытки осмысления современной общественной жизни. Понятно, что после восстания декабристов «как бы чего не вышло» было весьма актуально для властей.
Пётр Павлович, не желая мириться с этим, использует свои возможности для рассказов о встречах в Петербурге с умнейшими и талантливейшими людьми, учит размышлять над текстами, иметь свою точку зрения на происходящее, поддерживает в учениках тягу к сочинительству, – словом, активно выбивается из предначертанных рамок. Ученики вспоминали, с каким желанием спешили на его лекции, как много они им давали!
Однако чем дальше, тем больше он входил в немилость к местному чиновничеству, усмотревшему опасность в чересчур творческом подходе Ершова к своим лекциям. Хотя посредственность и в наши дни всё та же: не любит людей талантливых, ибо понимает, что рядом с ними выглядит сама весьма серой и неинтересной. А чиновничество в XIX веке было по большей части сковано и невеликой общей культурой, и железными инструкциями, исходящими от людей, прежде всего боявшихся какого-либо изменения привычной и порой весьма доходной жизни. «У нас, братец, такая строгость, что преподаватель не должен сметь своё суждение иметь, иначе назовут немного не бунтовщиком», – пишет Ершов приятелю. Он начинает подумывать вновь о Петербурге, о насыщенной культурной жизни, о бывших друзьях, об устройстве там в печати своих новых произведений. Но проза жизни, его женитьба после смерти матери на вдове подполковника инженерии Серафиме Лещёвой, о которой он поведал: «а приданое – красота, ангельский характер и четверо милых детей», отодвинула надолго эти планы.
Брак продлился 5 лет, затем женщина умерла при родах. Ершов снова женился – уже на Олимпиаде Кузьминой, но и этот брак завершился в 1853 году в связи со смертью супруги. Словно какой-то мистический рок по-прежнему преследовал его. И, словно борясь с ним, желая всё-таки наладить личную жизнь, Петр Павлович женится в третий раз, на Еленой Черкасовой, с которой, слава богу, прожил до конца жизни. Всего в браках у Петра Ершова родились 15 детей, но семейные беды продолжались в связи с утратой любимых детей. В трёх браках из пятнадцати детей выжили только шестеро.
Не дивитеся, друзья, Что так толст и весел я: Это – плод моей борьбы С лапой давящей судьбы; На гнетущий жизни крест Это – честный мой протест.
И всё чаще поэт вспоминал, как его в детстве, дабы избавить от серьёзной болезни, по привычкам того времени, «продали» нищему за один грош. Болезнь отступила, но плата оказалась более чем…
И всё-таки поэтическая сущность время от времени отрывала его от невезения и бед, и тогда появлялись такие стихи:
Я понял, я знаю всю прелесть любви! Я жил, я дышал не напрасно! Недаром мне сердце шептало: «Живи!» — В минуты тревоги ненастной. Недаром на душу в веселых мечтах Порою грусть тихо слетала И тайная дума на легких крылах Младое чело осеняла. Но долго я в жизни печально блуждал По тернам стези одинокой; Но тщетно я в мире прекрасной искал, Как розы в пустыне далекой. И много обшел я роскошных садов, Но сердце ее не встречало; И много я видел прелестных цветов, Но сердце упорно молчало… Настало мгновенье… И, радость очей, С надзвездной долины эфира Хранитель мой, гений в сиянье лучей Приникнул над бездною мира… То горняя в мире земном красота! То цвет из эдемского рая! То лучшая чистого сердца мечта! То дева любви молодая! О юноша! в гордой душе не зови Забавой мечты той прекрасной! Я понял, я знаю всю цену любви! Я жил, я дышал не напрасно!
(«Первая любовь»)
Но вернёмся к его каждодневному в эти годы труду. Стараясь действенно повлиять на состояние образования, и не только в Сибири, Ершов, работает над «Программой курса словесности» для гимназий, организует театр, где артисты – сами учащиеся. И могло ли быть иначе, когда вне гимназии Пётр Павлович в это время был вхож в круг отбывающих ссылку декабристов – П. Бобрищева-Пушкина, И. Пущина, И. Анненкова, А. Муравьёва, И. Якушкина и других. К слову сказать, именно Ершов отправил в Петербург копию знаменитого стихотворения Пушкина «Мой первый друг, мой друг бесценный…», посвященного И. Пущину.
Эти встречи словно помогают Ершову и в творчестве. Он пишет стихи, пьесы, отсылает свои произведения в Петербург, что-то выходит в свет в журналах и альманахах. Но по-прежнему не даётся задуманный ещё в Петербурге «Иван-царевич». В то же время зрелый ум, раздумья не только о литературе, но и о самой жизни, личные переживания всё чаще открывают перед ним глубину и мудрость православия, божественную красоту природы и человеческой души, что находит отражение прежде всего в его стихах.
Мир Господень так чудесен! Так отраден вольный путь! Сколько зёрен звучных песен Западёт тогда мне в грудь! Я восторгом их обвею, Слёз
