Минуло полгода. Черный Джо и Джанет попытались оживить брак и отправились в любимый коттедж. Но вскоре разошлись окончательно. Это ранило Жаклин. Тем более что ей, обожавшей отца, родственники матери твердили: «Он ужасный человек! Ужасный-ужасный-ужасный!» «Ну какой же он ужасный, — мучилась девочка, — если он так любит меня?»
Девочка тяжело пережила разлад родителей. Удар был тем больней, чем публичней становился конфликт. Его обсуждали таблоиды. Их шапки кричали: «От биржевого брокера требуют развода через суд». Печатали имена подруг Черного Джека, а то и фото.
«Это был самый кошмарный развод из всех, какие мне доводилось видеть, — вспоминала Ли годы спустя. — Стороны исходили желчью; мы с Джеки ощущали, как каждый из родителей тянет нас на свою сторону. Каких только гадостей они друг о друге не говорили!..».
Джеки не хотела, просто была не в силах слушать это. Похоже, тогда она и научилась пропускать мимо ушей то, что было не по душе, и не замечать того, что не нравилось. И это умение сослужило ей немалую службу. С другой стороны, она могла, не принимая ни сторону матери, ни сторону отца, твердо идти своим курсом, порой играя на их слабостях и страстях. Не потому ли ее любимой героиней надолго стала Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром»?
Она прочла роман трижды, почти наизусть пересказывала фрагменты и была популярна в школе мисс Чапин, куда пошла, едва они перебрались в Нью-Йорк. В школе были спартанские порядки. На физкультуре ползали по-пластунски, «будто пули свистят над головой», на каждом углу красовался девиз Fortier et Recte — «Отважно и справедливо», а директриса без устали повторяла не слишком понятный совет: «Будь заметной, не мозоля глаза».
Джеки резво справлялась с заданиями и, глядя в окно, мечтала о будущем.
А у Черного Джека дела шли все хуже. Он продал два из трех своих авто, переехал в более скромное жилье на 4-й улице, отказался от лошадей, но, как и прежде, содержал в конюшне Балерину, чтобы Джеки, навещая его, могла гарцевать на своей любимице. Он оплачивал дочерям учебу, водил их гулять с собаками, которых брал напрокат в магазине, опустошал магазины игрушек. Два сеанса в кино подряд были в порядке вещей. Джек обедал с дочками на Уолл-стрит, где собирались брокеры… А когда они подросли, разрешил пользоваться своим банковским счетом.
Жениться вновь старый «ходок» не спешил, оставаясь верным страсти к приключениям. А вот красавице Джанет не терпелось связать судьбу с новым — состоятельным и сильным — мужчиной с хорошей репутацией. Свой план она осуществила в 1942 году. Хью Очинклосс, хозяин мощной нефтяной компании «Стандард Ойл», — вот кто стал ее избранником. Хью, или Хьюди, как звали его друзья, был хозяином двух роскошных поместий, происходил из аристократической семьи, из того круга, который в Штатах именуют old money — старые деньги. Он был воспитан, спокоен, не склонен к интрижкам, не лишен чувства юмора, любил детей.
3Джанет, встречаясь с Очинклоссом, замуж не спешила — считала, что может выбирать: недостатка в поклонниках не было.
Впервые ее дочки встретились с будущим отчимом примерно за год до их свадьбы, когда отправились с ней в Вашингтон, недалеко от которого находился Мэрривуд — одно из обширных и роскошных поместий нефтяника. Но и Хьюди прибыл в столицу не один.
С ним был сын со странным для американского уха именем Юша — производным от русского то ли Андрюша, то ли Кирюша, то ли Ванюша. Его мать была аристократкой, бежавшей от большевиков.
Юшу — застенчивого и тихого четырнадцатилетнего подростка — связали с Джеки нежная дружба, любовь к истории и патриотизм. Они встретились через десять дней после атаки на Пёрл-Харбор и горячо обсуждали будущие военные операции в южных морях и битву в Европе. Джеки переживала за поверженную, но не покоренную Францию. Она даже пуделя назвала Голли — в честь высокого и прямого генерала, своевольно и отважно отказавшегося капитулировать вместе со своим правительством и в изгнании возглавившего французское Сопротивление.
На свадьбе Хьюди и Джанет Юша был шафером. Он, Джеки и Ли сидели вместе. Что же до Черного Джека, то он отнесся к браку с сарказмом: «Желаю счастливых убытков с Очинклоссом», — напутствовал он бывшую спутницу жизни. Но в убытке, похоже, остался.
В 1944 году Джеки перевели в более престижную школу. В Фармингтон. Там училась ее бабушка. «Эта школа для одаренных девочек из богатых семей, — писал журнал Time, — стоит средь красот Коннектикута и гордится своим отделением истории искусств. А также тем, что один учитель приходится в ней на восемь воспитанниц из двухсот тридцати. А на завтрак отличницам подают лучшее молоко. Кстати, потом все они поступают в лучшие университеты».
Джеки делила комнату с милой девчушкой-хохотушкой из Калифорнии по имени Сью Нортон. Эта блондинка вся так и лучилась южным солнцем. В знак дружбы девочки выцарапали на окне свои имена. Но вскоре дружба поостыла — уж больно всерьез принимала Сью школьные правила. А Джеки любила шалить, например запудрить мозги мальчишкам, чтоб они притащили шоколадное мороженое из лавочки, куда школьницам ходить строго запрещалось.
Жаклин делала все, чтобы выписать к себе Балерину. Содержание лошади стоило 25 долларов в месяц — по тем временам немало. Но юная хитрюга написала деду нежное письмо со стихами своего сочинения, сердце старикана растаяло, и он ответил так:
Дорогая Жаклин!
С одной стороны, твоя просьба может показаться экстравагантным расточительством, но с другой — ее можно счесть и вполне оправданной необходимостью. Балерина поддержит тебя в хорошей физической форме, отвлечет от забот, так что я готов взять на себя расходы…
Дальше — в том же духе еще строк двадцать. Возможно, это было самое длинное неделовое письмо, которое он послал за последние десять лет…
Желанная подруга Балерина прибыла в Фармингтон. В жизни Джеки появился некто, о ком она могла заботиться. Холодными вечерами девочка укутывала лошадь одеялами, чистила, учила возить санки и выигрывала на ней школьные скачки. Имя Жаклин Бувье дважды выгравировали на кубке, служившем призом на конных состязаниях. На фото они вместе: Жаклин в царственной позе с поводьями в руках. Рядом — две восхищенные придворные дамы той поры: Сюзи Нортон и Нэнси Такерман — малышка Таки, тоже родом из Нью-Йорка, — еще одна близкая подруга героини. В комнату к Нэнси Джеки переехала после первого года учебы.
4Но верховая езда уже не была главным ее увлечением.
На смену пришла изящная словесность.
Интерес Жаклин к литературе и искусству, конечно же, не был случаен. Ее отчим Хьюди и его сестра Энни, жившая в соседстве со школой, хорошо знали и тонко ценили классическую музыку, живопись, книги и рукописи. Муж Энни Шелдон Льюис был видным коллекционером. Он обладал уникальным собранием британских сатирических и топографических эстампов, считавшимся богатейшим после владений Британского музея. Сегодня коллекции Очинклосса и Льюиса нашли приют в библиотеках Йельского университета и школы Фармингтон.