7 июня, вторник
Я получила перевод через банк «Фёренинг» в Умео, где обитают Ларссоны: все, что осталось на сберегательной книжке Стига после того, как они ею воспользовались, — 1290,63 кроны (136,56 евро). Какое унижение. Какое презрение. Больше Эрланд и Иоаким никак не давали о себе знать.
10 июня, пятница
Я отправилась в Торговый банк, чтобы снять деньги с нашего общего со Стигом счета и заплатить 8640 крон (914 евро) юристам за составление описи наследства. Из оставшихся 30 000 крон (3174 евро) я сняла 15 000, не уведомляя о наследовании. Пошли они все! Не желаю больше иметь никаких контактов с Ларссонами.
Хорошо бы добиться признания гражданских браков законными. Не хочу, чтобы другие женщины терпели такую же несправедливость. Я позвонила Ронни Эландеру, депутату от партии социал-демократов, и Густаву Фридолину из партии зеленых. Совершенно ошарашенный, Фридолин попросил меня прислать ему подробности по электронной почте.
11 июня, суббота
Чтобы привести в порядок пол в кабинете Стига, я вытащила в гостиную кипы бумаг и нашла документы из банка «Икано». Я совсем забыла, что перевела туда страховку жизни Стига. Значит, я могу снять деньги на дорогу от Фалуна до Стокгольма и присутствовать на заседании дирекции «Экспо» в ближайший четверг. Дневной билет дороже и стоит шестьдесят девять евро вместо двадцати шести. У меня таких денег не было, а ближайшая зарплата только через две недели.
Выравнивание пола — работа нелегкая! Пришлось звонить поставщику мастики для заделывания трещин. Отремонтировать кабинет будет непросто, но я должна это сделать сама. Никому не могу препоручить это — свою боль никому не препоручают. По мере того как я переставляю вещи, оставшиеся от Стига, боль идет за мной по пятам по всей квартире. В памяти всплывает все, чем он интересовался, что делал, чем увлекался… Это мучительно.
Я снова взялась за обработку пола. Эти несколько квадратных метров деревянного покрытия доводят меня до слез. Мои слезы капают и утекают в щели между половицами, по которым я, выбиваясь из сил, ползаю на коленках. Сущий ад. И почему я не сделала этого, пока Стиг был жив? Он бы так порадовался. И теперь я принялась переоборудовать комнату, а еще мне надо закончить книгу о Хальмане и создать фонд Стига Ларссона, который я надеюсь учредить. А еще надо бороться за квартиру! Я живу в совершенно непереносимой тоске и тревоге. Пер Эрик Нильссон предложил Ларссонам и Сванте Вейлеру передать мне право распоряжаться произведениями Стига и поднял вопрос о квартире. В ответ — тишина. С марта месяца никаких вестей ни от Ларссонов, ни от издательства «Норстедт».
В июле я узнала, что уже готова к выходу аудио-версия трилогии. В декабре 2004 года Вейлер мне солгал: все-таки в контракте Стига с «Норстедт» по этому поводу пункта не было.
20 июля, среда
Первая неделя отпуска. До меня дошли сведения, что издательство «Норстедт» отвергло предложение объединения «Стрикс» о передаче прав на экранизацию «Миллениума». Издатели хотят иметь дело с более серьезной компанией. Я просмотрела контракт «Норстедт» на детективы Стига, чтобы убедиться, действительно ли там упомянуты права на экранизацию. Ничего такого нет — речь только об аудиоверсии. На самом деле Стиг говорил друзьям и коллегам, что не хочет иметь «Норстедт» в качестве агента по правам экранизации и что если ему понадобится переработать свои книги для кинематографа, то он решится на это только через два-три года после публикации, то есть не раньше 2007–2008 года. И агента, и кинокомпанию он собирался искать в Соединенных Штатах, чтобы обеспечить съемки высокого качества. Кроме того, что весьма любопытно, помимо соглашения, дающего «Пан эдженси» (компания «Норстедт») право продавать книги за границу, в контракте оговорены только издания в мягкой обложке («покеты»).
Поразмышляв над этой несуразностью, я нашла ей объяснение: Стигу на подпись представили два разных контракта, скрепленные вместе, и он подписал только один, последний, думая, что это все. Этот контракт и касался прав на издание в мягкой обложке. Следовательно, он имеет силу. Таким образом, Стиг прочитал один контракт, а подписал совсем другой — с «Пан эдженси». А основной остался неподписанным. И никто этого не заметил: ни «Норстедт», ни мы.
Я представила себе, что произошло дальше. После смерти Стига, разобравшись в ситуации, издательский дом «Норстедт» дал Эрланду подписать новый контракт, чтобы иметь свободу маневра и как можно скорее выпустить книги. Кроме того, позже им пришлось оформить еще один договор, позволяющий издателю продавать права за границу. Конечно, все это лишь предположения. В любом случае никто не мог подумать, что Стиг позволит семье или издателю распоряжаться своими произведениями и своим имиджем. Полный абсурд. Для такого он был слишком независим! Из-за этого мне так важно получить права на его интеллектуальную собственность. Я говорю прежде всего о статьях для «Экспо» и для «Серчлайта», о книгах о правом экстремизме и тому подобном.
Для второй недели отпуска я собрала чемодан. Завтра уезжаю на острова. Беру с собой пачку чая «Липтон», горчицу и томатную пасту, кускус, соль, смешанную с перцем, растительное масло и уксус, а также походную посуду, которую я уложила в углубления продуктового сундучка.
Еще я взяла свой ноутбук и блокнот в папке из искусственной кожи, формата А4. И, ясное дело, я прикрепила к дорожному костюму от «Клэттер-мусен»[24] компас и нож, а в карман сунула баллончик со слезоточивым газом.
4 августа, четверг
Меня охватила меланхолия. Она поселилась во мне 19 июля, в первую неделю отпуска без Стига, и не уходит. Она повсюду. Ее на ощупь можно почувствовать в вечернем свете, сначала оранжевом, потом охряном, а потом медном. Та жизнь, которую я знала, прошла. Та, о которой я мечтала, не наступит никогда. Скорее бы уж все это кончилось. Так лучше, чем жить, когда больше нечего ждать.
10 августа, среда
Мне позвонил Пер Эрик Нильссон — хотел убедиться, что я внимательно прочла его предложение о соглашении. Он говорит, что делает все для защиты моих интересов.
— Ты уверена, что прежде всего хочешь иметь право на интеллектуальную собственность, а не на деньги?
Я в очередной раз его в этом заверила.
12 августа, пятница
В конце дня Сванте Вейлер наконец ответил на мой вопрос по поводу прав на экранизацию: Эрланд и Иоаким Ларссоны действительно подписали договор с издательством «Норстедт». Окончательно выйдя из себя, я послала сообщение Перу Эрику Нильссону, чтобы предупредить: договор подписан, несмотря на все его уверения относительно «Норстедт».
