— Слушай, Бусыгин, — говорит Костромин, — у тебя какая задача здесь?
— Кадры готовить, механизаторов, за нашей техникой следить.
— Правильно. А техника эта и кадры твои где должны работать?
— Как это где? На каменных и песчаных карьерах.
— Все правильно. Ну, а камень и песок на чьей земле?
Бусыгин в недоумении смотрит на Костромина.
— Не знаешь? А я знаю: земля эта — частная собственность, понимаешь, частная, ее еще купить надо у сотен владельцев этой земли. Вот в чем пока загвоздка, дорогой Бусыгин. Так что ты учи пока свои кадры, так, как сам знаешь. А землю не трогай, боже упаси. А то ты мужик с широкой натурой, привык по советской земле шагать, а она кругом своя. Боюсь, сядешь на бульдозер, как шандарахнешь по этой богом обиженной земле и… дипломатический скандал. Понял?
И Бусыгин учил, не трогая частную собственность.
По ночам не мог сомкнуть глаз от духоты, хотя без передышки крутились фены, похожие на пропеллеры самолетов.
Чем только ни занимался Бусыгин в эти трудные, дни: ровнял площадку бульдозером, работал на экскаваторе, автомашине, возил песок, камень. И учил, учил, учил… Площадка была с большим уклоном, и искусство бульдозериста состояло в том, чтобы сделать ее идеально ровной. Бусыгин демонстрировал отточенную, ювелирную технику срезания слоя грунта, он поражал учеников своим искусством и заряжал их своим энтузиазмом, культурой работы.
— Русски карош! — говорили его парни.
— Конечно, хорош, — улыбался Бусыгин. — А если хорошо, так делай, как я.
После обеда Николай Александрович принимал душ. Вода находилась в баках, водопроводные трубы прокладывались по раскаленному песку, и душ был горячий. И все-таки душ.
Бусыгин уехал из Бокаро, когда началась пора муссонных дождей.
С Костроминым Николай Александрович встретился через несколько лет в Челябинске, на родном заводе. С большим интересом слушал он рассказ конструктора о Бокаро. Мертвая степь вознеслась сотнями тысяч тонн смонтированных конструкций, громадой цехов, искристым потоком льющегося чугуна. Тростниковая деревушка Бокаро преобразилась, разрослась двухэтажными домами, стала городом. В нем нет трущоб и узких улиц, прокладываются широкие проспекты. Есть здесь и кинотеатр, и больницы, и даже детская железная дорога со станциями «Москва» и «Ташкент». Один из районов называется «русским», здесь живут семьи советских специалистов; двухэтажные коттеджи окружают бананы, деревья сажали сами жители «русского поселка».
Слушая рассказ Костромина, Николай Александрович чувствовал удовлетворение, переживал радость от сознания своей причастности к тому, что происходило в далекой Индии, в жаркой равнине штата Бихар. Он понимал: в Бокаро создается не только основа национальной индустрии дружественной страны, но и выковывается дружба двух великих народов.
…Тракторный жил не только сегодняшним днем, но и днем завтрашним, он смотрел в будущее.
А к этому будущему имел непосредственное отношение Бусыгин.
Много лет назад в фантастическом «Репортаже из XXI века» рассказывалось об уровне техники в различных отраслях хозяйства в… 2010 году. Рассказывалось, между прочим, о десяти мощных тракторах с атомным двигателем АТ-800, которые за четыре часа перекрыли русло в верховьях реки Лены на строительстве сверхмощной гидроэлектростанции.
Теперь мощность трактора в 800 лошадиных сил — не фантазия. Трактор в тысячу-тысячу двести лошадиных сил станет со временем реальностью.
Со временем. А пока…
В горах Урала, близ небольшого городка Юрюзани, на строительстве автотрассы Уфа — Челябинск идет испытание нового мощного промышленного трактора Т-330. В окружении гор, поросших хвойными лесами, приютились вагончики строителей. Рядом с ними — тракторостроители, ученые, испытатели, работники завода имени Колющенко, где сделаны опытные экземпляры орудий для трактора — рыхлитель и нож бульдозера. Новые машины доверены самым опытным испытателям. Здесь — инженеры-испытатели Аркадий Николаевич Шляпкин, Савелий Иванович Чистельников, механики-водители Николай Иванович Белозерцев, Василий Иванович Косинов. Гвардия тракторного, ее передовой отряд испытателей.
На поле стоит огромный желтобокий трактор необычной формы: кабина вынесена вперед, а сзади — грузовая площадка. Это — Т-330. Рядом с гигантом прибуксированы ДЭТ-250 и два новеньких Т-130.
Бусыгин выходит из своего ДЭТа и с любопытством посматривает на желтого гиганта, похожего на ракету, стоящую на старте.
Подходит заместитель главного конструктора тракторного объединения Ю. П. Саматов.
Какие они все-таки разные — Кавьяров и его заместитель Саматов. Главный конструктор — олицетворение единоначалия и твердости. Саматов — более мягок и терпелив, принимает решения неторопливо. Они прекрасно дополняют друг друга — главный и его заместитель. Под их руководством создана конструкция целого семейства тракторов.
— Как смотрится машина? — спрашивает Саматов.
— Смотрится отлично. Только как она покажется в работе.
— Сейчас увидим.
Подана команда: «Вперед». Желтый гигант взревел двигателем и медленно потянул за собой тракторный поезд.
— Тормози! — Эта команда дана водителям прицепных машин.
Из-под гусениц тягача поползли огромные квадраты земли.
— Стоп!
Динамометристы в походной лаборатории фиксировали максимальное тяговое усилие на крюке новой машины — 25 тонн. (У Т-100М — 10 тонн!)
— Эх, жаль отдавать эти машины Чебоксарскому тракторному, — говорит Бусыгин. — Завод только строится, и на тебе — готовенькие чудо-машины.
— Не жадничайте, Николай Александрович, — добродушно откликается Саматов. — Гордитесь, что мы — их создатели. Это шаг по пути к созданию тысячесильного гиганта с тяговым усилителем в 50 тонн.
Бусыгин внимательно осматривал новую машину. Что в ней нового?
Благодаря специальным устройствам этот трактор может двигаться назад так же быстро, как и вперед. А силища! Т-330 на испытаниях сумел за час срезать бульдозером свыше 400 кубометров скального грунта. Каков же будет в работе старший брат — Т-500?
Николай Александрович взобрался в кабину. Все здесь радовало: отличная изоляция, кондиционированный воздух, электрогидравлическое кнопочное управление… Да, трудно описать принципиальную новизну всей конструкции: в ней — 34 крупных изобретения!
Бусыгин представил себе этого желтого гиганта на Асуане или в Бокаро. Собственно, зачем так далеко — почему не на БАМе — ему там в самый раз.
