Ознакомительная версия.
На Шосткинском заводе после проведенной в 70-х годах XIX столетия реконструкции значительно выросла численность рабочих и инженерно-технического состава. Образованному, опытному Игнатию Семеновичу устроиться на завод особого труда не представляло. В 1890 году он стал работать на заводе по своей специальности землемера и проработал в настоящей должности около трех лет.
Завод выделил семье Игнатия Семеновича казенное жилье в Шостке. Но Любовь Павловна большую часть времени вместе с детьми, а их к тому времени у нее было уже трое, проводила в Богдановке, в доме своих родителей, занимаясь воспитанием детей, и помогая матери в ведении домашнего хозяйства. У тестя Игнатия Семеновича – помещика Павла Жайворонко – было большое хозяйство, много скота, обрабатывалось несколько десятин земли. Его огромный дом стоял в центре села, рядом с белокаменной церковью, построенной в честь Рождества Пресвятой Богородицы. За домом теснился огромный фруктовый сад, где росли лучших сортов яблони, груши, сливы и другие фруктовые деревья. В дом часто заезжала местная знать из Шостки, Новгорода-Северскгого, Глухова. В трех километрах от села, в хуторе Богданка находилась летняя резиденция известного русского новатора-педагога Константина Дмитриевича Ушинского. Конечно, к приезду в эти края Игнатия Семеновича педагога Ушинского уже не было в живых. Он скончался в Одессе в 1870 году и был перезахоронен в Киеве на территории Киево-Видубицского монастыря, но память о нем настолько жива в этих местах, что не только тогда, через десять лет, а уже и теперь, почти через полтора столетия, она не перестает быть более значимой. Более того, возле церкви Пресвятой Богородицы в родном селе Любы, Богдановке, был похоронен родной сын великого русского педагога Павел Ушинский, трагически погибший на охоте в августе 1870 г. А ему тогда было всего лишь семнадцать лет. Будучи курсантом кадетского училища, он летом 1870 года приехал к бабушке в село в отпуск и там «остался» навсегда. Он был случайно убит из ружья на охоте. Торжественно, с почестями похоронили Павла в кирпичном склепе в тесовом гробу у стен богдановской церкви Рождества Пресвятой Богородицы. При советской власти церковь закрыли, в ней организовали колхозный склад и сельский клуб, а когда в августе 1943 года фашисты, отступая, сожгли село, жители кирпичную ограду вокруг церкви разобрали на постройку жилищ, вековые деревья: липы, тополя, вязы спилили на дрова. Но последняя точка в разрушении богдановской церкви по решению советских властей была поставлена уже в 1960 году. В тот самый период, когда в стране как бы наступила хрущевская «оттепель», в один из дней в селе, по требованию вышестоящих властей, появилась саперная рота, солдаты которой заложили под церковь динамит и белокаменную красавицу взорвали.
«Но купол все же не свалили,
И он, как будто нам в укор,
Облезлый, ржавый, грязный, в пыли
Стоит еще до этих пор»[7].
Не верите? Приезжайте в село Богдановка, и вы увидите это «чудо»! Вместе с церковью был уничтожен и некрополь вокруг нее, где были похоронены видные граждане села. Под обломками церкви затерялась навсегда и могила Павла Ушинского, старшего сына знаменитого русского педагога, и могилы родственников Тарасова-Родионова по линии матери.
Рассказ об Ушинских в данном повествовании не случаен. Дочь великого педагога Надежда Константиновна позже сыграет немалую роль в судьбе родных сестер Александра Игнатьевича Тарасова-Родионова – Елены и Лидии, которые в самом начале двадцатого столетия работали учителями в Богдановской школе, построенной усилиями и на собственные деньги дочери педагога, Наджды Ушинской.
* * *
И все же не по душе было новое место Игнатию Семеновичу: своего дома не было, жить на правах примака ему не нравилось, начали возникать трения с тещей, а самого его очень тянуло на Волгу, на ее бескрайние просторы. И в один из дней он решает вернуться в родные края, о чем сообщает жене. Любовь Павловна и сама видела стенания мужа, чувствовала его грусть по родным волжским местам, поэтому не стала ему перечить. И в 1893 году они вновь возвращаются в Казань, в старый отцовский дом, что стоял в районе слободской Гривки. Там, через год, в сентябре 1894 года, Александр Тарасов-Родионов поступает в первый класс казанской классической гимназии. К поступлению в гимназию он усердно готовился, родители в этих целях наняли для него репетитора. В одной из автобиографий он пишет, что к поступлению в гимназию готовил его студент Александр Прохорович Прохоров, который его «первым натолкнул на свободолюбивые идеи и познакомил с произведениями Писарева»[8]. В другой автобиографии он подчеркивает: «благодаря хорошим способностям, учение давалось мне чрезвычайно легко, и я отличался среди своих сверстников начитанностью, инициативой и смеmливостью» [9].
Когда он перешел в четвертый класс, семью постигло большое горе. От скоротечной чахотки умирает отец. Александру, самому старшему в семье ребенку, шел в ту пору тринадцатый год, а в семье на то время было помимо него еще шестеро детей мал мала меньше. Как быть в такой ситуации? Семья осталась без средств существования. Любовь Павловна решает: пусть сын окончит гимназию, а после всей семьей они переедут на Украину. В это время Александр не только ходит на занятия в гимназию, но, чтобы помочь материально семье, начинает кое-где подрабатывать. Учась в четвертом классе гимназии, он уже сам начинает заниматься репетиторством, готовя к поступлению в гимназию других казанских ребят. Эта его работа была успешной и приносила доход семье. Дело дошло до того, что он был вынужден с окраинной слободы Гривки переместиться жить ближе к центру города, чтобы лучше сочетать учебу в гимназии и репетиторство. Одним словом, Александр начинает самостоятельную жизнь. Он ставит себе в заслугу то, что первым его учеником в деле репетиторства был «сын купца, второклассник Костя Смоленцев, парень раза в два выше меня ростом, который стал якобы профессором химии в Казанском университете»[10].
Успешно окончив в 1903 году гимназию, Александр заявляет матери, что он передумал ехать с ней на Украину, как планировалось раньше, а будет поступать в Казанский университет. Мать была расстроена таким заявлением сына, но, в конце концов, согласилась с его решением. Она пообещала ему: до поступления в университет останется в Казани, а при его зачислении в ВУЗ уедет с остальными детьми в Богдановку. На том и порешили. Александр успешно выдержал вступительные экзамены в университет и был зачислен студентом юридического факультета. Уладив все формальности с сыном по дальнейшему его месту проживания, по устройству быта, Любовь Павловна, благословив Александра на самостоятельную жизнь, осенью 1903 года с шестью своими малыми детьми возвращается на постоянное место жительства в Богдановку, и больше в Казань не возвращается. Но встречи со старшим сыном у нее еще будут.
* * *
Итак, в 1903 году А.И. Тарасов-Родионов – студент юридического факультета. Он, как признается сам, сильно любил математику, но «стремление узнать и изучить законы живого человеческого общества взяло верх над влечением к организационным изучениям абстракции»[11].
На первом курсе университета он увлекся изучением политической экономии известного английского экономиста Давида Риккардо, написал и защитил реферат на эту тему.
Ректором Казанского университета в ту пору был известный русский ученый, профессор кафедры астрономии и геодезии университета Дмитрий Иванович Дубяго.[12]
На должность ректора он был назначен на рубеже веков – 21 июля 1899 года. Профессор приложил немало сил, чтобы Казанский университет занимал достойное место среди ведущих российских университетов. Но годы его ректорства были крайне неспокойны как для Казанского университета, так и для всей России: неудачная Русско-японская война, студенческие волнения, революция 1905 года.
Ректор Казанского университета в 1905 г Д.И. Дубяго
И с этим трудным периодом совпал юбилей Казанского университета, которому 5 ноября 1904 года исполнилось сто лет[13]. Учитывая это, 13 сентября 1904 года университет был уведомлен о том, что «Государь Император Высочайше соизволил на отложение празднования юбилея Казанского университета на неоnределенный срок ввиду продолжающихся действий на Востоке»[14]. (уже шла война с Японией – Н.З.). Однако, как это часто бывает у нас в России, местные и университетские власти «продолжающиеся действия на Востоке» посчитали не столь уважительной причиной, чтобы отменять давно намеченное мероприятие, на подготовку которого было затрачено много сил и времени, усиленно готовились к его проведению. В тоже время на празднование юбилея университета Высочайшим повелением Казанскому университету было отпущено 13 075 рублей. Значит, праздник разрешен!
Ознакомительная версия.
