Приложение к данной книге (записи, сделанные по поручению посольства США) дает богатую пищу для размышлений о настроениях американского журналиста. Эти материалы, предназначенные для служебного пользования, хранятся в архиве. Впервые под названием «Заметки из Москвы» они были опубликованы в качестве дополнения к третьему изданию книги Скотта, вышедшему в США в 1989 году. Теперь названные отрывки становятся достоянием советского читателя. Подобных источников, посвященных довоенным пятилеткам, до сих пор в нашей стране не было. «Заметки из Москвы» состоят из трех частей: труд заключенных, вредительство, новые люди. Завершением служат выводы, сделанные после двухнедельной поездки по Уралу, посещения Свердловска, Магнитогорска, Челябинска.
Наше внимание к приложению не случайно. Оно является самостоятельным источником. К тому же «Заметки из Москвы» вышли из-под пера автора тремя годами раньше, чем была написана книга. Сравнивая заметки с книгой, можно обнаружить, как изменились взгляды Джона Скотта за это время. Не будем гадать, что думал он в те дни о Сталине. В создании индустриального центра Урала Скотт увидел один из главных итогов политики, проводившейся в тридцатые годы.
Знал ли американский автор о том, что комбинат в Магнитогорске предназначался для выпуска броневой стали, необходимой фронту, понимал ли, какой урон репрессии причинили кадровому корпусу Магнитки и всей стране? У читателя возникнут и другие вопросы, и пусть на них он ответит сам.
Л. И. Васькина
Предисловие
Будни сталинизма
В своей книге «За Уралом» Джон Скотт показывает нам, как бы в ритме замедленной киносъемки, как жили люди в тридцатые годы — в период формирования Советской системы. Скотт сосредоточивает внимание на поразительных деталях своей жизни и жизни тех людей, с которыми он познакомился в Магнитогорске — молодом индустриальном центре. В то же время он знакомит читателей и со своей интерпретацией больших проблем. Джон Скотт нарисовал захватывающую картину жизни Магнитогорска, справедливо считающуюся классическим описанием очевидца будней сталинизма.
Сейчас, через несколько десятилетий после смерти Сталина, мы все еще продолжаем спорить о сущности и истоках сталинизма, его взаимосвязи с Октябрьской революцией и о его влиянии на нашу оценку современного советского режима и общества.
Одним из приводящих в недоумение и ставящих в тупик аспектов этих дебатов по сталинизму продолжает оставаться тот факт, что, хотя многие советские граждане, жившие в сталинскую эпоху, с ужасом оглядываются на это время, многие другие вспоминают о нем как о наиболее полноценном периоде своей жизни. Книга Скотта помогает понять причины этого двойственного восприятия жизни при Сталине. Более того, описав в своей книге реальных людей, Скотт дает нам возможность увидеть, что трудности и репрессии уживались в сердцах и умах многих людей с чувством глубокого удовлетворения по поводу того, как разворачиваются события, и с оптимизмом в отношении будущего.
* * *
Джон Скотт родился 6 марта 1912 года в Филадельфии. Его семья была довольно необычной. Отец, Скотт Ниаринг, был профессором политической экономии в престижной Уортоновской школе бизнеса при Пенсильванском университете. Это был человек, известный своими радикальными убеждениями. В 1915 году профессора Ниаринга уволили за его позицию откровенного неприятия капитализма по вопросу об академических свободах — правах университетов и студенческого волеизъявления, а в 1918 году за свою антивоенную деятельность он был обвинен (хотя позже его оправдали) в антиправительственной агитации. Скотт Ниаринг стал членом сначала Социалистической, а затем Коммунистической партии, из которой был исключен в 1929 году за отказ внести в рукопись своей книги такие изменения, чтобы она не противоречила линии партии. И все же он оставался радикалом до самой своей смерти, последовавшей в 1983 году, когда ему было сто лет. Он опубликовал множество книг, причем все они были написаны с позиций левых, включая работы, где он высказывает хорошее мнение об СССР, основанное на впечатлениях от поездок туда в 1925 году и позже[3]. Нелли Сидс, ставшая женой Ниаринга в 1908 году, также имела докторскую степень и вела активную политическую деятельность. У Ниарингов было два сына, и старший из них — Джон Скотт Ниаринг.
Неудивительно, что, родившись и будучи воспитанным в такой семье, Джон Скотт Ниаринг в юности сильно увлекался радикальными идеями и политической деятельностью. В то же время он, по-видимому, противился оказываемому на него огромному давлению последовать примеру своих родителей, в особенности отца, под чьим влиянием и под сенью авторитета которого жила вся семья. Джону было семнадцать или восемнадцать лет, когда он изменил имя, чтобы сохранить свою индивидуальность и независимость, отбросив «Ниаринг» и став просто Джоном Скоттом. Тем не менее он сохранил к обществу, в котором жил, критическое отношение, воспринятое от родителей; оно даже усилилось под влиянием образования, полученного им за границей, где он учился в нескольких привилегированных школах, в том числе и в Швейцарии, где занимался французским и немецким языками еще до того, как поступил в колледж.
В 1929 году Джон Скотт начал учиться в Экспериментальном колледже Висконсинского университета, основанном в 1927 году Александром Меклджоном (1872–1964), новатором в области образования, который в 1920 году стал одним из основателей ACLU[4]. В Экспериментальном колледже обучение велось по программе для того времени радикальной: не было ни экзаменов, ни классов, профессора и учителя жили вместе со студентами, а курс, сфокусированный на изучении древнегреческой культуры, предусматривал анализ моральных и политических ценностных категорий западной цивилизации. Все то время, пока существовал Экспериментальный колледж, он привлекал к себе всеобщее внимание и пользовался заслуженной славой.
Будучи студентом Экспериментального колледжа, Джон Скотт мечтал стать писателем. В годы учения он написал роман и несколько эссе о культурной элите в древних Афинах и роли мыслителя и писателя в современной ему Америке. Среди его личных бумаг, хранящихся в историческом обществе штата Висконсин в Мэдисоне, есть эссе, написанное им в конце первого семестра, в котором он под псевдонимом Смизерс размышляет над программой своей учебы и о своем будущем:
Сейчас классовая борьба играет важную роль… Смизерс, твое место теперь в этой борьбе.
Но напрашивается интересный вопрос. Смог бы Смизерс сыграть большую роль в классовой борьбе, если бы он остался в своей маленькой белой комнате (убираемой горничными), объективно оценил всю проблему, а затем закончил бы курс обучения и стал бы лидером? Ответить на этот вопрос можно только отрицательно… Теперь надлежит вести работу среди самих рабочих…
