течение вечера. Папа пытался его отговорить, мотивируя тем, что скоро соберутся гости, будет красивое застолье: «Не спеши, Женя, завтра сочинишь, не спеши!» Но Евгения Александровича невозможно было остановить, и, попросив бумагу, ручку и бутылку воды, он уединился в кабинете. Собрались друзья, стали звать поэта к столу, но он с упорством продолжал работать и только к концу вечера вышел и прочитал стихи к этой мелодии. Так родилась песня «Не спеши».
В 2006 году, готовясь к 85-летию отца, мы с продюсером Фонда памяти Арно Бабаджаняна Владимиром Попковым поехали на дачу в Переделкино к Евгению Александровичу, чтобы записать с ним видеоинтервью, так как он не мог присутствовать на юбилейном концерте в Кремлевском дворце в связи с поездкой в США. Я напомнил ему историю с песней «Не спеши», и он, в свою очередь, вспомнил, что летом того же года, отдыхая в Крыму, в Коктебеле, заплыв далеко в море, услышал с проходящего парохода знакомую мелодию. Это была их песня «Не спеши» в исполнении Муслима Магомаева. В завершение интервью Евгений Александрович прочитал нам свое стихотворение «Армянская лоза», которое он посвятил памяти отца.
У песни «Не спеши» оказалась хорошая судьба – кроме Муслима ее исполнял Георг Отс, Мирей Матье выпустила ее на своем диске на французском языке, Анна Герман впервые в жизни стала лауреатом международного конкурса в Италии, исполнив эту песню, а ансамбль Рэя Конниффа (Ray Conniff) записал ее на диске «Рэй Коннифф в Москве».
Не менее интересно сложилась судьба и другой песни отца на стихи Евтушенко – «Чертово колесо». После красивого клипа, в котором Муслим Магомаев исполняет эту песню в парке Горького у чертова колеса, она попала в саундтрек мультфильма «Ну, погоди!», а в 1968 году Министерство культуры отобрало песню для участия в международном фестивале в Рио-де-Жанейро. Каждый день в течение месяца к нам домой приходили репетировать артисты, переписывались ноты, клавиры, партитуры, беспрерывно звонил телефон… И вдруг наступает тишина – никто не звонит, ничем не интересуется, не спрашивает. Как раз в то время начались события в Чехословакии, известные как «Пражская весна». Зная способность Евгения Александровича выражать свое независимое мнение по политическим вопросам и беспокоясь о поездке песни на фестиваль, мама попросила отца связаться с ним. Арно позвонил Жене и после обмена общими фразами поинтересовался, не высказывался ли он о событиях в Чехословакии, не подписывал ли коллективных писем в защиту чехословацких товарищей. Евтушенко вначале успокоил его, сказав, что он коллективные письма не подписывает, а потом ошарашил тем, что он сам лично отправил телеграмму Брежневу, где сообщил о несогласии с линией партии и правительства в связи с этой историей. Естественно, песня на стихи поэта была надолго снята со всех радио– и телеэфиров, а на фестиваль никто не поехал. Правда, в 1974 году эта песня все же приняла участие в другом Всемирном фестивале – в Токио, – а Арно Арутюнович получил приз «Лучший композитор». Эта награда стала вдвойне приятной для папы – еще и потому, что в заочном соревновании он обошел широко известного композитора Френсиса Лея, удостоенного награды как лучший аранжировщик, а призы победителям вручал председатель жюри – великий певец Фрэнк Синатра!
Может показаться, что в творчестве отца все складывалось гладко, без каких-либо проблем. Однако ему часто сильно доставалось от критиков и не только. Однажды по радио прозвучал первый советский твист «Лучший город земли» на стихи Леонида Дербенева в исполнении Магомаева, и эту песню услышал Никита Сергеевич Хрущев. Он был крайне возмущен: «Как твист?! Да еще и о Москве?! Немедленно запретить!!!» Правда, спустя какое-то время самого Хрущева отправили на пенсию, и в одном из интервью Муслим Магомаев вспоминал, что на встрече с редакторами радио он сказал: «Мы с Бабаджаняном свое дело сделали: Хрущева с работы сняли. Теперь ваше дело – вернуть эту песню в эфир». С тех пор «Лучший город земли» продолжает свою жизнь и очень часто исполняется, став неофициальным гимном Москвы. Профессор Мелик Саркисов на одном из вечеров, посвященных отцу, говорил: «В то время, когда Хрущев в стране громил джаз и современных живописцев, написание твиста стало поистине гражданским подвигом».
Под нападки критиков часто попадала и классическая музыка, написанная отцом. Так произошло со «Скрипичной сонатой». Исполненная на одном из пленумов Союза композиторов, она была раскритикована. Автора упрекнули в отходе от традиций и формализме. Отец вернулся домой расстроенный и очень сильно переживал.
Тут раздался телефонный звонок Дмитрия Дмитриевича Шостаковича: «Арно Арутюнович, я хочу поздравить вас с прекрасным сочинением!» – «Что вы! Такая критика прозвучала сегодня!» – пытался возразить папа, а Шостакович ответил: «Вы знаете, меня в моей творческой жизни так много ругали и критиковали, что я не советую вам особенно сильно переживать. Время всё расставит на свои места». И действительно, спустя какое то время на очередном пленуме Союза композиторов отец снова представил это произведение, указав, что это «новая редакция», хотя не изменил в нем ни одной ноты. Каково же было удивление папы, когда критики единодушно стали хвалить «Скрипичную сонату» в этой «новой редакции»!
В монографии Михаила Тер-Оганяна «Арно Бабаджанян», опубликованной в 2001 году, есть такие строки: «В силу целого ряда обстоятельств, а главным образом потому, что сочинения Арно Арутюновича как-то сразу, без видимого сопротивления «извне», завоевывали мир, естественно возникали его связи с многими зарубежными деятелями культуры». Долгие годы отец был почетным президентом ассоциации «Катр А» во Франции, в которую входили известные деятели французской культуры, кавалеры Ордена Почетного Легиона: действительный член Академии художеств Франции, художник Жан Гарзу, член Академии художеств Франции кинорежиссер Анри Верней, художник Жан Жансем, композитор Мишель Легран, меценат Крикор Амбарцумян и многие другие.
В 1966 году отец сочинил «Поэму» для фортепьяно – технически весьма сложное произведение, вошедшее в обязательную программу соревнования пианистов на III Международном конкурсе имени П. И. Чайковского в Москве. Лауреатом этого конкурса стал пианист из США Джеймс Дик. Познакомившись с автором «Поэмы», он пригласил Арно Арутюновича в США – принять участие в организованном им ежегодном музыкальном фестивале в 1972 году. Однако министерство культуры не дало разрешения на поездку композитора, а организаторам фестиваля сообщили, что Бабаджанян не сможет участвовать по причине болезни. На следующий год, когда в Вашингтоне находилась с визитом министр культуры страны Екатерина Фурцева, Джеймс Дик обратился к ней с письмом, что присутствие композитора А. Бабаджаняна на фестивале даст стимул участникам и гостям в укреплении культурных связей между странами. Это обращение возымело действие – и отец поехал в Америку. Его торжественно встречали:
