class="title4">
ГЛАВА 4
В апреле 1934 года Борис Дмитриевич уже находился в Сухуми и активно занимался поиском работы, точнее сказать, безопасным от малярии местом и с возможностью завести небольшое хозяйство.
Записи его дневника ярко свидетельствуют о всех его сомнениях и страхах: “Но малярия подстерегает нас на Кавказе буквально на каждом шагу. Как бы уберечь от неё своих ребяток получше?
Разве пойти на неё войной?”
“Черноморка” не дала обещанных благ, и Борис Дмитриевич вынужден был сам решать вопрос о дальнейшем направлении своей работы.
В обезьяньем питомнике было голодно и место предлагали “третьестепенное”.
В Тропическом институте предложили квартиру в капитальном доме, солидный оклад, руководящую должность заведующего малярийным диспансером в Гаграх.
Квартирка из двух комнат с кухней и кладовой, и у моря, “которое бухает на полупесчанный пляж в каких-либо всего метрах 100-150 от крайнего дома”.
Здесь и началась новая жизнь семьи Коровиных.
Елена Сергеевна возилась с детьми, а глава семейства полностью погряз в работе, до 126 человек в день.
Клопы не давали житья, и из Москвы жена Сергея Пархоменко, Александра Александровна, присылала далматский порошок.
А также тетради, дневники, пластилин и корсет для Вали, так как она стала горбиться ужасно и не выполняла корректирующие упражнения, которые дал ей отец.
Будучи музыкальным человеком, Борис Дмитриевич, предпринял все усилия для обучения детей.
Он приобрел скрипку и отдал мальчиков на обучение к учительнице музыки.
У Виктора обнаружились способности, и он обогнал Валентину в музыкальных успехах.
А вот Борису лучше давалось рисование и лепка, поэтому он был освобожден от уроков музыки.
Валентина увлекается вязанием ковриков из ветоши и мальчишки дружно помогают.
Работа мешала развивать хозяйство, семья жила не очень сытно, временами даже голодно.
Несколько месяцев не видели мясо.
Но к концу лета купили козу, которая давала более литра молока в день и корову хорошую, лет 10-11, за 1500 рублей.
К осени в хозяйство уже получило законченный вид прочной базы для питания: корова, 4 козы, 6 кур, 2 пары гусей и 4 огорода.
Коровины почувствовали стабильность и стали приглашать погостить родственников и знакомых, считая, что благодаря огороду, вегетарианский стол будет обеспечен.
Плюс морское купание у самого дома!
Стали получать 4-5 литров молока и в феврале корова должна была телиться, но в конце сентября залезла в кукурузу, объелась, через неделю ее пришлось зарезать.
Мясо сохранить не удалось, просто закопали, Борис Дмитриевич со всей этой возней попал под дождь и получил пневмонию.
С закрытием Тропической станции на Пицунде, семья переезжает в Сочи на Старую Мацесту в профсоюзный санаторий, потом Борис Дмитриевич работает на Ривьере и последнее его место работы в санатории на Новом Сочи.
В трех комнатах по 12 квадратных метров нашлось место пианино, и теперь детям не надо было тратить время на ходьбу в поисках инструмента.
А потом 3 июня 1938 год Бориса Дмитриевича Коровина арестовали по доносу (как гласит семейная легенда), уважаемого в городе человека, борющегося с малярией на Черноморском побережье, так же, как и многие врачи, чьи имена не вошли в историю.
Забрали с работы и привезли домой, где провели обыск в присутствии жены и детей. Разбросали вещи, забрали много книг.
Елена Сергеевна и Борис Дмитриевич все время шутили, что хоть немного отдохнут от дел, были уверены в невиновности.
Никто не осознавал, что это последний день с отцом семейства.
Что стало с Борисом Дмитриевичем никто не знает.
Елена Сергеевна узнавала о его участи и получила ответ, что Борис Дмитриевич реабилитирован, почти сразу, посмертно за отсутствием состава преступления.
Но еще до официального ответа, Елена Сергеевна получила письмо от незнакомого человека, который подписался “товарищ по несчастью”: “Ваш муж, Коровин Борис Дмитриевич, умер от малярии.”
Петровская Александра Георгиевна.
Коровины пережили все тяготы, как тогда называли, детей врага народа.
Когда семью выселяли из дома, шел сильный дождь.
Дети стояли у обочины дороги, рядом лежали книги и вещи, которые разрешили взять с собой.
Подъехал грузовик, погрузились и готовы были ко всему, но тут женщина – сопровождающая, срочно удалилась по делам.
“У вас есть кто-нибудь в городе, куда везти?”,– спросил шофер.
Так Коровины оказались у любимой сестры Бориса Дмитриевича, тети Шуры и она их приняла, хотя братья Елены Сергеевны на ее просьбу о помощи, ответили, по тем временам очень даже логично: «Не губи!».
Александра, еще та штучка, справила себе паспорт, где уменьшила возраст на десять лет и отчество с Григорьевны на Георгиевну.
В ее автобиографии за 03.10.1941 года все даты сдвинуты, но зная истинную дату рождения, легко составить подлинность событий.
Александра в 1892 году поступила, а в 1900 закончила Нежинскую женскую 8-миклассную гимназию и уехала учиться дальше в Петербург, где вышла замуж за свободного художника Санкт-Петербургской консерватории по классу фортепиано – Петровского Георгия Ивановича, сына музыканта.
В 1903 году уехала за мужем во Владивосток, где Петровский преподавал в музыкальном училище.
Ушел на фронт во время первой мировой войны 1914 года и в 1916 году погиб.
Овдовев Александра переезжает на жительство в Иркутск к старшему брату и поступает работать на Почтамт, где работает до 1918 года.
С 1918 года по 1923 год работала секретарем
в Государственном Университете.
Но в 1923 году переехала к одному из братьев в Казань и поступила на работу в центральную библиотеку им. Ленина.
Параллельно с работой в библиотеке работала преподавателем польского языка в Доме Красной Армии и в воинских частях до 1933 года.
В 1933 году перешла библиотекарем в Татарский Институт Повышения Квалификации Кадров Народного Образования.
С 1935 года жила и работала в Сочи медицинским статистом, секретарем-машинисткой на Старой Мацесте, по ликвидации безграмотности на Ривьере, библиотекарем в Пушкинской библиотеке города Сочи.
Всю жизнь дружила со своей младшей сестрой Екатериной.
