Король Франции, став союзником, отправил свои войска сражаться бок о бок с войсками императрицы. В это время он потерял свои колонии в войне против Англии, несмотря на пакт о ненападении, заключенный с Испанией в 1761-м. После бесславного поражения для Франции императрица горько сожалела о том, что ей не удалось завладеть Силезией, поздравив себя, тем не менее, с просчетами своего союзника. Не только с тем, что Франция должна была отказаться от своих лучших колоний, согласно договору, подписанному в Париже в 1763-м, что на самом деле мало значило для императрицы, — но, особенно, после поражений, которые Франция потерпела на континенте, она потеряла свое влияние в Восточной Европе, где господствовали Россия и Пруссия. Примирение Австрии и Пруссии произойдет гораздо позднее, за спиной Польши, традиционного союзника Франции.
Мечтающая выдать замуж своих дочерей и укрепить союз, который был очень выгодным для Австрии, Мария-Терезия думала о брачных узах, которые соединят два двора. Уже с 1764 года герцогом Шуазелем, секретарем иностранных дел, и князем Штарембергом, послом Австрии во Франции, велись переговоры о свадьбе, но лишь 25 мая 1766 года последний написал своей императрице о том, что она может рассчитывать на свадьбу одной из своих дочерей с внуком Людовика XV.
Объявлять о победе, правда, было слишком рано. Наследница Мария-Жозефина Саксонская, вдова Людовика-Фердинанда, единственного сына Людовика XV, вовсе не одобряла этой идеи. Настроенная очень враждебно по отношению к австрийскому альянсу, так же, впрочем, как и ее покойный муж, она желала женить своего сына, наследника престола с 1765 года, на принцессе Саксонской. Она осмелилась сказать о своем проекте Людовику XV, который ответил ей весьма уклончиво.
Узнав об этом шаге Марии-Жозефины, австрийский двор во главе с Шуазелем предпринял все возможное, чтобы убедить Людовика XV в необходимости свадьбы дофина и эрцгерцогини. Однако Мария-Жозефина, принимая во внимание молодой возраст будущих супругов, убеждала короля подождать с ответом, что очень выгодно для Франции. Таким образом никакого официального ответа дано не было.
Императрице не терпелось получить ответ. Маркиз Дюрфор, новый посол Франции в Австрии должен был вести очень осторожную политику. Он получил весьма двусмысленные рекомендации: король поручал ему поддерживать самые теплые отношения с императрицей, однако не давать никаких гарантий по поводу предстоящей свадьбы. «Во всяком случае, я прошу Вас не торопиться с тем, что может касаться свадьбы», — писал ему Шуазель 24 марта.
Императрица, которая прекрасно понимала дипломатические уловки, приложила все усилия, чтобы добиться своего. Она была внимательна и предупредительна, однако не без ее участия до Вены дошел слух о предстоящей свадьбе дофина и эрцгерцогини. Штаремберг, который в то время находился в австрийской столице, спросил походя Дюрфора, как он находит эрцгерцогиню Антуанетту? «Она великолепна», — ответил тот. Тонко улыбнувшись, Штаремберг произнес: «У дофина будет чудесная жена». «Лакомство становится изысканным лишь в руках гурмана», — нашелся посол, положение которого становилось все более деликатным.
Весной эпидемия оспы охватила всю императорскую семью, отставив на задний план свадебные проекты. Вначале заболела супруга Иосифа II, она умерла, незаметно для всех, 28 мая. За четыре дня до смерти своей невестки Мария-Терезия также заболела. Совершенно равнодушный к судьбе жены, Иосиф не отходил от постели матери в надежде на завещание. Вся Вена молилась за выздоровление императрицы. 5 июня стало известно, что здоровье ее вне опасности. Иосиф лично сообщил эту радостную новость Людовику XV.
Как только императрица начала выздоравливать, в одном из своих замков принц Альберт Саксонский, муж эрцгерцогини Марии-Кристины почувствовал первые признаки болезни. Однако его удалось спасти.
21 июля, когда болезнь, казалось, была уже побеждена, императорская семья в полном составе присутствовала на благотворительной акции в соборе Святого Стефана в Вене. Полным ходом шли приготовления к празднествам, посвященным свадьбе эрцгерцогини Жозефины с королем Неаполя. Мария-Терезия сидела рядом с послом Франции. «Вчера в Шенбрунне состоялся большой прием. Императрица, так же как и эрцгерцогини, принимала участие в игре. В тот момент, когда игра была окончена, посол Испании и я подошли к столику, где играла эрцгерцогиня Антуанетта, — писал Дюрфор. — Немного погодя к нам подошла императрица: „Я очень рада видеть здесь вас обоих“. Затем она обратилась к испанскому послу: „Я надеюсь, что она добьется своего; мы с вами можем говорить более откровенно, так как, — добавила она, — посол Франции мне ничего не говорит“. Я высоко ценю юную принцессу, и молчание, что я хранил, лишь свидетельствовало о проявлении глубокого уважения к тем качествам, которыми она наделена. Наконец, я лишь притворяюсь, что не слышу того, что я на самом деле прекрасно слышу», — добавил он, немного смущаясь. Указания, поступающие из Версаля, были весьма формальны. «Король желает, чтобы вы действовали очень осторожно, до тех пор пока обстоятельства не изменятся», — предостерегал Шуазель.
Вскоре оспа снова настигла императорскую семью. Смертельно заболела эрцгерцогиня Жозефина, как раз в тот день, когда должна была обручаться по доверенности в Вене с королем Неаполитанским. Эрцгерцогиня Елизавета, заболевшая почти одновременно со своей сестрой, выжила, но на лице остались ужасные следы. Сразу же после того как тело Жозефины было погребено в семейном склепе, Мария-Терезия устроила брак короля Неаполитанского с другой своей дочерью Марией-Каролиной, а также брак Марии-Амелии с инфантом Пармским. Итак, оставалось лишь уладить дело со свадьбой Марии-Антуанетты.
Весть о свадьбе Марии-Каролины очень огорчила Марию-Антуанетту, так как она теряла своего самого близкого друга. Обе они были немного ленивы и очень смешливы, поэтому эрцгерцогини никогда не разлучались. Они постоянно над чем-то хихикали и подолгу шептались. Уважая дружбу двух сестер, их привязанность и любовь, императрица решила все же разлучить их, начиная с августа. «Я запрещаю вам иметь всякие секреты и вести тайные разговоры… — писала она Марии-Каролине. — Все эти „секреты“, впрочем, лишь язвительные замечания в адрес ваших родственников или учителей. Я предупреждаю вас о том, что за Вами будут строго следить, и желаю, чтобы Вы как старшая вели себя более благоразумно и благотворно влияли на Вашу сестру»
Несмотря на строгий присмотр, сестры продолжали вести уединенные беседы. Однако час их разлуки уже пробил. Обе они были сильно опечалены, но все же в день свадьбы в апреле 1768 у них были приветливые и веселые лица. В своих письмах к графине Лерхенфельд, которая заменила графиню Брандесс, Мария-Каролина всегда вспоминала свою младшую сестру. «Пишите мне обо всем, что касается Марии-Антуанетты, что она говорит, что делает, даже о чем она думает. Я умоляю Вас, любите ее, это так важно для меня», — просила молодая королева через неделю после отъезда из Вены. «Прошу Вас передайте моей сестре, что я очень ее люблю», — добавляет она позднее. «Ничто не доставит мне большего удовольствия как известие о том, что мою сестру ждет счастье. Я испытываю к ней столько нежности, и когда представляю, что сестру ждет моя судьба, я хочу написать ей целые тома писем и признаться, что страдаю словно тайный мученик, который должен всегда выказывать довольство собой», — писала она 13 августа 1768 года, разочаровавшись в супружеской жизни.
