Появление Дарьи Карловны Шехтель в доме Третьяковых произошло не без участия и рекомендации ее родственника Тимофея Ефимовича Жегина, тоже по-своему яркой личности, мужа дочери Франца Шехтеля-старшего Екатерины Францевны. Как и Шехтели, он представлял в Саратове просвещенное купечество. Как и Шехтели, был одним из наиболее видных людей города, крупным общественным деятелем, театралом, коллекционером.
Протекция Жегина объясняется просто. Он не только родственник и благожелатель Шехтелей. Он одновременно родственник и друг П. М. Третьякова.
Итак, дом П. М. Третьякова на какое-то время становится своим для будущего зодчего. В нем, по словам А. П. Боткиной, «хозяйничала экономка… родственница Жегиных — Дарья Карловна Шехтель. Сын ее, худенький молодой человек, Федор Осипович Шехтель, впоследствии он был известным архитектором». Боткина замечает, что свои архитектурные занятия Шехтель начал у А. С. Каминского.
Воспитанный в атмосфере увлечения искусством, Шехтель по приезде в Москву оказывается в центре художественной жизни древней столицы. В семье Третьяковых господствует увлечение живописью и архитектурой. Тесная связь семей Шехтелей — Жегиных с Третьяковыми и Каминскими заставляет думать, что выбор профессии Шехтелем и поступление его на архитектурное отделение Училища живописи, ваяния и зодчества произошли не без участия Третьяковых, а главное, не без содействия, предварительной консультации и помощи Каминского. Александр Степанович Каминский (1829–1897), крупный московский архитектор второй половины XIX века, преподаватель Училища живописи, ваяния и зодчества, был в родстве с братьями Третьяковыми: он был женат на их сестре.
Шехтель учился у Каминского не только в стенах училища. Еще до поступления туда он начинает работать в мастерской Каминского. Свидетельство тому — проект Исторического музея, выполненный Каминским и помещенный Шехтелем в альбом с фотографиями своих работ (хранится в Архитектурном кабинете Центрального Дома архитектора в Москве). Конкурс на проект здания Исторического музея был объявлен в декабре 1874 года и закончился в мае 1875 года. Первой премии удостоился проект В. О. Шервуда и А. А. Семенова. 8 августа он был официально утвержден к строительству. Включение Шехтелем проекта фасада Исторического музея в альбом своих архитектурных работ, да еще на первой странице, свидетельствует, что для зодчего он символизировал начало пути в архитектуре. Вряд ли можно серьезно говорить об участии шестнадцатилетнего юноши, еще не поступившего в училище, в составлении проекта. Однако даже простая причастность к этому проекту принципиально важна для установления начальной даты занятий Шехтеля архитектурой. Она практически совпадает с датой приезда Шехтеля в Москву — лето 1875 года. Не менее важен и другой факт: в мае 1878 года, перед исключением из училища, Шехтель продолжает работать у Каминского и вместе с Каминским.
1878 годом датируется также первый, или один из первых, самостоятельно созданный Шехтелем проектов. Это особняк П. В. Шапова на Немецкой (ныне Бауманская) улице. В Историко-архитектурном архиве при Главмосархитектуре хранится дело, воссоздающее историю застройки этого участка. В нем содержится просьба владельца участка о разрешении построить двухэтажный жилой дом по проекту архитектора А. С. Каминского, который доверяет Ф. О. Шехтелю оформление бумаг на ведение строительных работ. Однако в списке важнейших проектов и построек Шехтеля, подготовленном зодчим в связи с представлением его к званию академика архитектуры, это здание фигурирует как его собственная работа. Вряд ли можно сомневаться в достоверности этого факта. По воспоминаниям архитектора Н. Д. Виноградова — друга сына зодчего — Шехтель был известен как человек исключительной честности, никогда не выдававший чужих работ за свои. Противоположные же примеры известны. Однако в данном случае скорее следует видеть не желание маститого архитектора воспользоваться плодами трудов начинающего проектировщика, а стремление учителя дать возможность испробовать свои силы ученику, не имеющему юридического права на самостоятельное ведение архитектурно-строительных работ. В корректировке нуждается лишь дата составления проекта: в списке Шехтеля он датируется 1884 годом вместо 1878-го. Косвенным доказательством авторства Шехтеля служит графика чертежа, робкая, совершенно не похожая на технику исполнения проектов Каминского — блестящего акварелиста.
Знакомством и работой с двумя другими крупными московскими архитекторами второй половины прошлого века — Дмитрием Николаевичем Чичаговым (1836–1894) и Константином Викторовичем Терским (1851–1905), особенно со вторым — Шехтель был обязан скорее всего опять-таки Каминскому. В середине 1880-х годов Шехтель работает у Терского. Судя по всему, Терский, который был всего на восемь лет старше Шехтеля, также был помощником Каминского. Во всяком случае, сейчас уже бесспорно, что все три архитектора в 1884–1887 годах были связаны совместной проектной деятельностью. Об этом свидетельствует одновременное проектирование Каминским и Терским дома на одном и том же участке Е. Ф. Глебовой-Стрешневой по Большой Никитской улице (ныне ул. Герцена). Каминский проектирует дворовый корпус с рестораном и концертным залом, Терский — театр Парадиза (ныне Государственный академический театр имени В. В. Маяковского). Авторство уличного фасада этого здания, завершавшегося первоначально живописными резными деревянными башенками, выполненными, как и основная, каменная часть фасада, в русском стиле, принадлежало Шехтелю.
Наиболее известные работы Терского, помимо ряда жилых домов в Москве и упомянутого уже театра Парадиза, — устройство театра в пассаже Солодовникова на Кузнецком мосту и театра Солодовникова на Большой Дмитровке (ныне Пушкинская ул., 6). Безусловно, большой была доля участия Шехтеля в создании другого, едва ли не лучшего из творений Терского — проекта Московской городской думы. Ему первоначально присуждена была первая премия. Но потом, при окончательном решении вопроса, жюри конкурса отдало предпочтение проекту городской думы Д. Н. Чичагова (ныне здание Центрального музея В. И. Ленина). Упоминания об участии Шехтеля в проектировании здания думы содержатся в письмах Ф. О. Шехтеля к М. В. Лентовскому и А. П. Чехову. Последнему он, в частности, восторженно и, как оказалось впоследствии, весьма опрометчиво писал: «Из московских новостей, конечно, самая главная та, что наш проект думы принят. Ура!!! Чичагов и К0 побиты».
Сведения замечательного русского и советского архитектора и историка архитектуры И. Е. Бондаренко о сотрудничестве Шехтеля с Д. Н. Чичаговым нашли неожиданное, хотя и косвенное подтверждение в автобиографии Лентовского, для которого в годы расцвета арендуемого им сада «Эрмитаж» на Божедомке много работал молодой Шехтель. Знаменитый антрепренер пишет о своем предложении Д. Н. Чичагову спроектировать стационарный театр в «Эрмитаже».
