Стивен Ребелло - Хичкок. Ужас, порожденный «Психо»

Позвольте поделиться некоторыми воспоминаниями – надеюсь, неиспорченными – о съемках. Самые лучшие из них относятся к событиям на съемочной площадке, в студиях звукозаписи, в легендарных голливудских «Красных студиях», открытых в 1915 году как «Метро Пикчерс Бэклот № 3», владельцем которой позднее стали Дези Арназ и Люсиль Болл, переименованная потом в «Дэзил Студиос», а еще позднее названная «Рэд-Мар Студиоз». Это место съемок таких телешоу и кинофильмов, как «Я люблю Люси», «Шоу Дика Ван Дайка», «Шоу Энди Гриффита», «Шоу Джека Бенни», «Я шпион», «Золотые девочки», «Сайнфилд», «Сорняки» и «Кто подставил Кролика Роджера».

Я был свидетелем съемок таких замечательных моментов, как тот, где участвует сэр Энтони в роли Хичкока и блистательная Тони Колет, играющая помощника режиссера Брэгги Робертсон. Они сидят рядом в раскладных креслах, чрезвычайно точно снятые великим кинематографистом Джеффом Кроненветом. Мы видим их, крупных и грузных, сидящих к нам спиной. Тем временем, на заднем плане ужасно независимая Вера Майлз (в исполнении Джессики Бил) появляется на съемочной площадке и у себя в будуаре, чтобы начать свой первый съемочный день. Движения Бил, даже поворот головы смутно сообщают нам о «драматичном-но-непреклонном» отношении ее к опале со стороны всеподавляющего Хичкока. Сэр Энтони потчует Коллет возможностью выбора, коварными наблюдениями – либо по сценарию, либо импровизированными – о Майлс, его команде и так далее. Сэр Энтони делает Хичкока раздражительным, невыносимым, но абсолютно человечным, использующим черный юмор, чтобы скрыть обиду за то, что был отвергнут Верой Майлс, из которой он собирался сотворить новую шикарную, гламурную и холодную Грейс Келли. В роли Роберт сон Коллетт защищает Майлс и отражает колкости Хичкока. Возникшая взаимосвязь между ней и сэром Энтони сродни электрическому току. Работа этих актеров проста и неспешна; тем не менее они демонстрируют высочайшее мастерство.

С благоговением храню в памяти красноречивое выражение лица и пластику тела леди Хелен Миррен, когда незаменимая и почти всегда безмолвная соратница Хичкока наблюдает, как закрывается высокая дверь студии звукозаписи, скрывая от нее мужа и его коллег и на время вычеркивая ее из его жизни. Также незабываем Дэнни Хьюстон с его дьявольски многозначительным взглядом искоса, когда он, облокотившись на винтажный автомобиль, позади съемочной площадки, созерцает бедра хорошеньких девушек – простая, раскрывающая характер грация, красиво вписанная в портрет драматурга и сценариста Уитфилда Кука, который адаптировал для экрана «Незнакомцы в поезде», а также был давним другом семьи Хичкоков. Вспоминается прекрасный момент, когда леди Хелен в роли Альмы признается Дэнни Хьюстону в том, как мучительно, но радостно быть замужем за одержимым, странным и небезупречным типом, который к тому же знаменитый режиссер. Восхитительно было наблюдать нервную суе тливость сэра Энтони Хопкинса за кулисами кинотеатра, когда во время сеанса он тайком подсматривал за реакцией зрителей на «Психо», позволив себе лишь на мгновение испытать удовольствие от взрыва душераздирающих криков в зале.

Были и более скромные, но не менее насыщенные моменты, когда Алан Барнет сопровождал меня в прогулке по мрачной, леденящей кровь декорации дома ужасов пятидесятых годов, принадлежавшего убийце-рецидивисту из Висконсина, безнадежно ненормальному Эду Гейну. Замечают ли скрывающиеся где-то здесь глазастые посетители визуальные ссылки на то, что возникает в спальне миссис Бейтс в фильме Хичкока «Психо»? Пройдя на внешнюю площадку съемочного павильона Хичкока, зритель может и не заметить на стойке приемной старые почтовые конверты, надписанные от руки Альфреду Хичкоку. Но сметливый, внимательный к деталям специалист или член съемочной группы обязательно проследит за тем, чтобы эти конверты обязательно там были. Ричард Часслер рассказывал мне, как перед съемками сцены, где он выступал в роли Мартина Болсама, он суеверно прикасался на счастье к настоящей лестнице, фигурировавшей в «Психо», одолженной для съемок в реквизитной «Юниверсал». Пройдя в гримерный отдел, возглавляемый Говардом Бергером и Джулией Хеветт, можно увидеть чучело миссис Бейтс в натуральную величину, сидящее в кресле. Замечательно было видеть актера, одетого в один из тщательно продуманных костюмов дизайнера Джули Вайсс, его осанку, позу в стиле той эпохи, не выходящего из образа даже при выключенной кинокамере. Меня поражала та тщательность, с которой актеры и съемочная группа воспроизводили блеск, восторг и вездесущность Хичкока на премьере «На север через северо-запад» в 1959 году, не говоря уже о ранних показах «Психо» в Нью-Йорке, когда фасад кинотеатра в центре Лос-Анджелеса был украшен постерами, стойками и дверными панелями, воспроизводящими знаменитую, мощную рекламную кампанию Хичкока. Только вместо состава «Психо» рекламные плакаты содержали состав фильма «Хичкок».

Работая над книгой о Хичкоке и его «Психо», я провел много часов в уединении. Найдутся те, кто скажет, что я был одержим, возможно, даже невменяем, но, цитируя одно из ныне знаменитых выражений из диалога в сценарии Джозефа Стесано, осмелюсь заметить, что «порою каждый из нас становится немного сумасшедшим». Наблюдая режиссера и съемочную группу, с невероятным восторгом, самозабвением и любовью несущих себя на алтарь сотворения фильма «Хичкок», я благодарен и рад, что на тот раз мне удалось не сойти с ума.

До конца ноября 1957 года никто не знал про Плейнфилд, как и про любой другой нищий городишко Висконсина. Тогдашняя зима была особенно промозглой. Спросите об этом любого горожанина немецкого и французского происхождения в третьем и четвертом поколениях. Простым, лаконичным языком они длинно и скучно расскажут про гейзеры, вечную мерзлоту, про ночи с ураганным ветром и проливным дождем, идущими с востока вдоль канадской границы. Но в тот ноябрь о Плейнфилде писали во всех газетах страны. Напомните этим деревенским типам о том дельце – и их открытые лица сразу же помрачнеют, они начнут пристально изучать свои ботинки, мямлить какие-нибудь извинения и поскорее смоются. В ноябре 1957 года плейнфилдская полиция арестовала придурковатого 51-летнего местного бездельника по имени Эд Гейн, одного из самых мерзких и кровожадных убийц-рецидивистов, какие когда-либо жили в Америке.