Немалое воспитательное значение для Роберта Оуэна имело и то обстоятельство, что в эти юные годы ему приходилось сталкиваться со множеством людей самых разнообразных характеров и положений в обществе. В Стамфорде у Мак-Гуффога это был высший класс земельной аристократии; лавка на Лондонском мосту посещалась обыкновенными уличными покупателями – рабочими и небогатыми горожанами; в Манчестере у Саттерфильда Оуэн видел купцов, фабрикантов и фабричных рабочих. Неудивительно, что при его врожденной наблюдательности он успел в ту пору жизни, когда многие сидят на школьной скамье, приобрести уже значительный запас житейской опытности и познакомиться с нравами и характерами людей разных сословий.
Оуэн проработал на складе Саттерфильда до 18 лет. В это время он познакомился с одним ремесленником по имени Джонс, делавшим проволочные каркасы для женских шляпок. Оуэну часто приходилось по делу сталкиваться с ним. Джонс рассказал ему о новых удивительных машинах в прядильном деле, которые начинали тогда входить в употребление (1789 год), и прибавил, что он всеми способами старается познакомиться с ними, так как на этом деле можно нажить большие деньги. Несколько времени спустя Джонс сообщил, что ему наконец удалось увидеть некоторые из новых машин в действии и что, по его мнению, он может сделать такие же. Он предложил молодому приказчику взять его к себе в товарищи, если тот со своей стороны сможет внести в дело тысячу рублей, так как, по его предположению, одних барышей будет достаточно, чтобы продолжать и расширить предприятие. Теперь это кажется ничтожной суммой для такого дела; но в те времена, когда бумагопрядильные фабрики только начинали развиваться, случалось много такого, что может показаться теперь невероятным. Роберт решился войти в предприятие своего приятеля. Он занял требуемую сумму у своего брата и оставил своих хозяев.
ГЛАВА II. ОУЭН – САМ ХОЗЯИН
Причины, побудившие Оуэна начать свое дело. – Новое промышленное движение. – Дела мастерской. – Роберт Оуэн открывает свою прядильную мастерскую. – Управляющий фабрикой Дринкуотера. – Блестящий успех. – Хозяин приглашает его компаньоном. – Введенные им в прядильном деле усовершенствования. – Слава его изделий. – Разрыв с Дринкуотером
Чтобы понять, как мог решиться “не очертя голову” на такой смелый шаг восемнадцатилетний юноша, следует иметь в виду то время, которое переживал теперь Роберт Оуэн, а также и что за человек он был сам по себе. Сколько известно, Оуэн уже в самой ранней молодости отличался чрезвычайной серьезностью, сообразительностью и ясностью ума; в то же время он был замечательно трудолюбив и энергичен. Новые изобретения Аркрайта, Кромптона и Уатта, произведшие такой переворот в промышленности и привлекавшие всеобщее внимание, не могли не увлечь и нашего даровитого юношу. Изобретения эти совершенно изменили весь прежний строй жизни людей, причастных промышленному делу.
К 1789 году, когда Роберт Оуэн начал свою самостоятельную деятельность, старинные порядки уже являлись почти исключением; но перемены в системе работы и в связанном с работой образе жизни часто происходили на его глазах, в виде частных случаев, о которых постоянно говорили. Поэтому участие Оуэна в новом деле было в духе времени и совершенно естественно, особенно при его предприимчивости и близком знакомстве с тем, что происходило вокруг него.
Не теряя времени, Роберт Оуэн со своим компаньоном тотчас же принялись за устройство прядильной мастерской, и вскоре у них уже работало 40 человек, занятых постройкой необходимых машин, причем материал они получали в кредит. Однако Оуэн скоро заметил, что товарищ его Джонс – человек несведущий и совсем не деловой; сам он хотя и не обладал практическим навыком в машиностроении, но был обстоятельно знаком с ведением коммерческих дел, со счетоводством и мог наблюдать за рабочими. Они строили так называемые мюль-машины,[3] и хотя благодаря его наблюдению дело шло хорошо, но Оуэн, убедившись в неспособности своего товарища, был не прочь уйти от него. В это время Джонс нашел себе еще одного компаньона, с деньгами, и, так как они желали остаться вдвоем, предложил Оуэну выделиться, с тем чтобы ему как участнику предприятия досталась известная часть машин. Юноше было теперь девятнадцать лет, ему предстояло одному начать жизненную борьбу. Когда пришло время окончательного расчета с компаньоном, Оуэн, получил от последнего только половину условленного числа машин; но и с ними он решил начать самостоятельное дело и открыл маленькую прядильню в одном из переулков Манчестера. Он стал покупать теперь грубую пряжу, переделывая ее потом в тонкую нить и поставляя товар фабрикантам кисеи, производство которой началось в Англии только с 1780 года. Со своей маленькой мастерской, при трех рабочих, Роберт Оуэн получал до трех тысяч рублей ежегодной прибыли и считал, что дела его идут очень хорошо. Он мог бы постепенно расширять свое небольшое дело, но этот процесс показался ему слишком медленным; в таком городе, как Манчестер, где как грибы росли большие предприятия, он предпочитал участвовать в какой-нибудь крупной фирме, – хотя бы на первое время и в качестве служащего, – чем вести самостоятельное маленькое дело с надеждою на отдаленный успех.
В это время владелец одной из больших манчестерских бумагопрядилен, некто Дринкуотер, искал управляющего на свою фабрику и поместил об этом объявление в местных газетах. Роберт Оуэн тотчас же явился к нему с предложением своих услуг. Пораженный его молодостью, Дринкуотер спросил, сколько ему лет и какое он желает получить жалованье.
– Три тысячи рублей, – отвечал молодой человек.
– Три тысячи рублей?! – воскликнул изумленный хозяин. – У меня сегодня утром перебывало с предложениями множество людей, и, пожалуй, все они, взятые вместе, не требовали столько, сколько вы желаете получить один.
– Я не могу руководствоваться тем, что просят другие, – отвечал юный претендент на место. – Я не могу взять меньше. Я зарабатываю эту сумму на своем собственном деле.
И он предложил нанимателю осмотреть его мастерскую и проверить его книги. Хозяин фабрики немедленно пошел с ним, осмотрел все и, собрав необходимые справки, тут же ударил с ним по рукам; при этом он приобрел у Оуэна и все его машины по цене их первоначальной стоимости.
Роберт Оуэн сам сознается, что поступил необдуманно. Сначала он испугался принятой на себя ответственности. На фабрике работало до 500 человек; он же не получил правильного образования, был молод и к тому же застенчив, даже почти робок, особенно в отношениях с незнакомыми людьми, если они выходили за пределы его дела. Действительно, ему предстояли громадные заботы. Он совсем не привык управлять таким числом рабочих. Кроме того, Оуэн должен был сам покупать сырой материал, заниматься усовершенствованием машин, выделывать пряжу из хлопка, продавать готовые изделия, вести счета, рассчитываться с рабочими – одним словом, “руководить первым заведением для выделки самых тонких номеров пряжи”, причем после человека, который славился тогда как один из лучших знатоков этого дела в Манчестере.
