— Слышал я, — начал Степан, — рассказывал ты ребятам о Васе. Он что, Вася-то, твой знакомый?
— Еще какой знакомый, — с гордостью ответил Генка. — Давно я его знаю. Молодец он, дяденька.
— А кто на него наскочил?
Мальчонка опасливо посмотрел по сторонам.
— Да ты не бойся, считай, со мною все умерло.
— Наскочили эти, значит, шкуры, дяденька. — И Генка перешел на шепот. — Васька — нашенский парень. Когда его потащили, я два листка подобрал. И в этих листках говорится, как, значит, бороться за нашу, рабочую власть.
У Полевого дрогнули черные брови.
— А не знаешь, где теперь Вася?
— Как где? Не иначе, как в контрразведке! Может, Васьки и в живых уже нет... Дяденька, дорогой, — шептал мальчик, — я видал этих самых... замученных. Страшно смотреть!
— Где видал? — насторожился подпольщик.
— Ну там... на свалке.
— На какой свалке?
— В овраге, за городом...
— Гена, ты можешь проводить меня туда? Я должен найти Васю во что бы то ни стало.
Генка задумался, потом твердо ответил:
— Ладно, дяденька.
Когда стемнело, Полевой и Генка отправились на свалку. За городом свернули с дороги. Шли по кустарнику, всматриваясь в темноту и прислушиваясь.
Впереди на дороге показались две светящиеся точки и послышался шум автомобиля. Полевой и Генка притаились.
— Контрразведчики, — шепнул мальчик. — Едут с могильника.
— А ты откуда знаешь?
— Приметил. Мимо нашего дома ездят по ночам.
Дальше продвигались быстрее. Минут через десять Генка остановился.
— Пришли, — сказал он.
— Где? — нетерпеливо спросил Полевой.
Мальчик показал рукой в темноту.
— Вон там, дяденька.
Степан достал карманный фонарик и, освещая дорогу, направился в указанном направлении. Вскоре в нос ударил тяжелый, тошнотворный запах. Луч фонарика заплясал по глубокой яме с обвалившимися краями и остановился на чем-то сером, присыпанном землей. И вдруг Полевой увидел, что земля зашевелилась, и до слуха донесся глухой стон. Он прыгнул в яму и, передав Генке фонарик, стал поспешно разгребать землю руками.
Из груди Васи вырывались клокочущие, хрипящие вздохи. Полевой бережно поднял его на руки.
Генка шел впереди, освещая дорогу. Когда показалась окраина города, Полевой спросил:
— Вот что, Гена, не знаешь ли ты поблизости надежного человека?
— Знаю. Есть тут один старичок. Савельичем зовут. Он надежный.
— Веди к нему, Гена.
У домика, обнесенного глухим забором, мальчик шепнул:
— Подождите, дяденька, здесь. Я зайду в дом.
Скрипнула калитка, послышался хриплый лай собаки.
Вскоре Генка вернулся. За ним спешил, прихрамывая, невысокого роста старик.
— Идите за мной, — пригласил Савельич, распахивая калитку.
Через минуту Полевой оказался в комнате с большой русской печью.
— Клади сюда, — хлопотал хозяин, указывая на широкую деревянную кровать.
Появилась старушка, достала из печи теплую воду.
Вася не приходил в сознание. Все его тело было в кровоподтеках, одна нога оказалась сломанной, левый глаз вытек.
Шел тысяча девятьсот двадцать четвертый год. Однажды в кабинете начальника Владивостокского окротдела ОГПУ зазвонил телефон.
— Алло! А, это ты, товарищ Полевой? Слушаю. Что? Рекомендуешь хорошего парня? Хромой и с одним глазом? Да ты... Ах, вот в чем дело! Ну что ж, присылай.
Через час в дверь кабинета постучали.
— Войдите.
На пороге показался небольшого роста человек.
— Здравствуйте, товарищ Исаев. Проходите, садитесь. — Начальник указал вошедшему на кресло напротив себя и устремил на него изучающий, пристальный взгляд.
— Значит, хотите поступить на оперативную работу?
— Да, — коротко ответил вошедший.
— Вас рекомендовал Полевой. А он знает толк в людях. Но скажу откровенно, меня смущает одно: кроме верности революционному долгу чекисту необходимы подвижность, физическая выносливость...
— Ваше право — проверить.
Начальник улыбнулся. Ответ ему явно понравился.
Снял телефонную трубку, позвонил. Вошел подтянутый, стройный мужчина.
— Вот что, Зайцев. Пройди с товарищем Исаевым в манеж и проверь по всем статьям. Потом оба вернетесь ко мне.
Зайцев и Вася вернулись через час.
— Ну, как? — спросил начальник, с любопытством глядя на Зайцева.
— Откровенно сказать, результаты сверх ожидания. Стрелял из нагана. Пулю в пулю садит за двадцать шагов. Все другие упражнения — в пределах нормы.
— Так, так. Какой же твой вывод? Подходит товарищ Исаев по физическим данным для оперативной работы?
— Вполне.
— Хорошо. А сейчас проводи его к Осокину, пусть зачислит на все виды довольствия.
О Рамазане Исмагилове ходили легенды. Бандит ловко пробирался через кордон, и его внезапное появление во Владивостоке обычно сопровождалось дерзкими налетами. Было известно, что в городе живут мать и сестра Исмагилова, но бывает ли он у них — об этом никто достоверно не знал.
Однажды Васю пригласил к себе начальник окружного отдела.
— Хочу, товарищ Исаев, — начал он, — поговорить с тобой по одному важному делу. Перед нами поставлена задача — покончить с Исмагиловым.
— Давно пора, — не выдержал Вася.
— Соль не в этом. А в том, что мы обязаны взять его живым. Но как? Исмагилов — отпетый бандит и, думаю, может пойти на крайность.
— А если эту крайность исключить? — заметил молодой чекист.
— У тебя есть предложения?
— Готовых нет. Но если дадите время — появятся.
— Вот для этого ты мне и был нужен. Недели хватит?
— Думаю, да.
Ровно через неделю, вечером, Исаев явился к начальнику.
— У Исмагилова, — рассказывал он, — действительно есть мать и сестра. Живут они у Тигровой горы в собственном домишке. Появляясь во Владивостоке, бандит наносит обязательные визиты родным, при этом предпочитает глухое ночное время. Следующий его визит ожидается через три дня. Считаю, это самый подходящий случай для нашего знакомства. А пока приходится довольствоваться вот этим. — Вася достал фотокарточку и положил на стол перед начальником.
— Откуда она у тебя? — удивился тот.
— Подарок его сестры, — ответил молодой чекист. — И вообще, товарищ начальник, сестра Исмагилова Фатьма должна играть в предстоящей операции совсем не последнюю роль. Мне просто повезло. Надо сказать, Исмагилов как-то отправил на тот свет некоего Хусаинова, не подозревая, что значит он для нее. И сестра поклялась отомстить братцу.
