Брандес назвал этот дар «Божественным безумием».
Гамсун один из самых великих писателей последнего столетия, оказавших влияние практически на всех известных современных европейских писателей.
Лучшее, что могут сделать почитатели гения Гамсуна, — это постараться понять его и ход его мыслей. Это необыкновенно трудно, но возможно.
И, читая книги Гамсуна и книги о нем, давайте будем помнить: «Не судите, да не судимы будете».
Глава первая
ДЕТСТВО И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ
«Дом моего детства был беден, но бесконечно мил и дорог мне. Я плакал от радости и благодарил Господа Бога, когда мне удавалось вернуться к родителям от своего дяди — Ханса Ульсена, брата матери, который морил меня голодом и всячески притеснял. Возвращаясь домой, я просился пойти пасти овец. На выгоне я ложился на траву, разговаривал сам с собой, играл на рожке, писал стишки на клочке бумаги — как и все деревенские мальчишки. Я ничем особым не выделялся среди сверстников, быть может, был более норовистым и взрывным. В нашей семье дети бесконечно уважали отца, но еще больше любили мать — добрую и терпеливую с нами. Она сберегла все мои детские вирши и отдала мне их, когда я уже вырос. У нее был мягкий и проникновенный голос, но все-таки общались мы больше с отцом — да и научил нас всему он…
Мой же дядя причинил мне большой вред, он совершенно не знал, как обращаться с детьми, хотя он и сделал для моей семьи много хорошего».
Так вспоминал восьмидесятилетний Гамсун свое детство.
Родился он 4 августа 1859 года в семье Педера (Пера) и Торы Педерсен.
Многие поколения Педерсенов были ремесленниками, не изменил традиции и Педер. Он стал хорошим портным — хорошим настолько, что его часто приглашали «на выезд». Однако большая семья — жена, тесть, шурин, дети Петер, Уле, Ханс, Кнут, Мария, Турвальд и София — требовала больших расходов. Педеру приходилось кормить много ртов, и жила его семья более чем скромно.
Жену свою Тору Гармутреет Педер Педерсен встретил во время «командировок» по стране, когда по приглашению заехал на хутор ее отца, находившийся на озере Вога.
Дед Гамсуна по материнской линии — Уле Треет Гаммельтрейн[2] — величественный и мудрый старик — был настоящим хранителем крестьянских традиций. Он не только умел прибить доску, но и прекрасно лечил животных. Все в усадьбе делалось его руками. И трудолюбивый Педер пришелся по душе будущему тестю. На хуторе Гармутреет он быстро стал своим.
Обвенчались Педер и Тора 14 октября 1852 года. К этому времени они уже были родителями семимесячного Петера. Педеру Педерсену было 27 лет, а его жене — 22 года.
Сначала молодая семья жила на хуторе Гаммельтрейна, и Педер помогал тестю в ведении хозяйства. Однако норвежское сельское хозяйство в те времена не давало особой прибыли, и вскоре семейство разорилось. Интересно, что впоследствии сын Гамсуна Туре[3] вспоминал, что разориться его деду помог кофе — «благословенный и очень дорогой напиток»! «Но моя бабушка только в нем черпала поддержку и утешение, — писал Туре Гамсун, — он был для нее лекарством от всех болезней, начиная от зубной боли или порезанного пальца и кончая самыми разнообразными огорчениями».
Для Педерсенов и Гармутреетов это разорение было не просто тяжелым ударом, а настоящей трагедией, ведь усадьба в Боге принадлежала семье на протяжении нескольких веков, да и сам род Торы был одним из самых старейших и почтеннейших в долине Гюбдрансдален, корни его уходили на глубину девяти веков. Но делать было нечего — и семья приняла решение переехать из одного из красивейших уголков Норвегии на север, к старшему брату Торы Хансу, который еще до замужества сестры смог там «закрепиться».
Ханс Ульсен Гармутреет, который сыграл заметную и, вероятно, роковую роль в жизни Кнута, родился в 1827 году. Он был очень трудолюбивым и целеустремленным, в отличие от своего брата Велтрейна,[4] который предпочитал веселиться, рассказывать разные невероятные истории и был не прочь пропустить рюмочку-другую. После переезда на север — в Нурланн — Ханс весьма успешно вел дела в Хамарёй на пасторском хуторе Престейде, держал лавку, покупая и продавая разные товары, был почтмейстером и занимался районной библиотекой — закупал книги и выдавал их на руки. Дела его шли так хорошо, что вскоре после переезда ему удалось прикупить собственный хутор — Гамсунд. Но работать в усадьбе было некому — и Ханс решил пригласить в качестве бесплатных работников своих родственников.
Прежде чем решиться на ответственный шаг, Педер съездил, посмотрел на дом — и семья перебралась туда в полном составе.
Сначала жизнь на новом месте, если не для взрослых, то для малышей, была похожа на сказку. В очерке из раннего детства «Среди животных» Гамсун описывает настоящий рай для детей на лоне природы. Однажды Кнут с братом повстречали в лесу олененка, который сам пошел за ними в усадьбу и остался там жить. Но идиллическая жизнь в усадьбе была наполнена не только играми и развлечениями. Дети заботились о домашних животных, как это положено в крестьянских хозяйствах, — и именно на них лежала обязанность избавляться от старых и больных любимцев, дабы не длить их мучений. Почти не меняя тона, все в том же очерке Гамсун рассказывает, как мать попросила его избавиться от старой и больной кошки — и он повесил ее. Что ж, такова была жизнь на хуторе, и смерть составляла ее неотъемлемую часть…
Ощущение счастья в детстве было во многом связано у Гамсуна с Велтрейном, его любимым дядей, который переехал на север вместе с отцом и семьей сестры. Своих же собственных детей и жену он оставил в Гюдбрансдалене.
Два дяди — два мира.
Один — Велтрейн — весельчак и балагур, бродяга и чудесный рассказчик, мечтатель и пьяница, разбудил в душе Кнута жажду творчества. Сам Гамсун вспоминал, что в счастливые минуты узнавал в себе Велтрейна, слышал, как произносит его словечки, а став писателем, совершил то, к чему дядя так и не смог приблизиться.
Другой — Ханс Ульсен — угрюмый и больной, расчетливый и раздражительный. Он был замкнут и подозрителен даже с теми, кто желал ему добра.
Исследователи творчества Гамсуна не раз указывали на то, что все радостные страницы его книг так или иначе связаны с Велтрейном, а все мрачные и трагичные — с Хансом Ульсеном. Сам же писатель признавался, что причиной «неврастении», мучившей его всю жизнь, стали тяжелые годы, проведенные у дяди.
Ханс Ульсен страдал paralysis agitans. Ему было трудно двигаться, у него дрожали руки, и большую часть времени он был вынужден проводить в заточении у себя дома. Естественно, что приключившаяся с ним беда не способствовала улучшению характера. Но мириться с бессилием и невозможностью заниматься делами Ханс не собирался — и довольно быстро придумал выход из, казалось бы, безвыходного положения. Поскольку родичи были ему должны, он решил долг «обменять» на их сына Кнута, который к тому времени уже научился читать и писать. Тора не раз с радостью рассказывала брату, что мальчик — самый смышленый из младших детей, да и пишет он быстро, и еще у него такой красивый почерк… Все это очень устраивало Ханса. А потому, придя к родственникам в гости, он буквально потребовал отдать ему на время Кнута — чтобы мальчик стал выполнять кое-какие его поручения, пас скот, писал деловые письма и читал вслух по вечерам.
