2. Призывы к нашему правительству о разрешении создания общества инвалидов с нарушениями двигательных функций.
3. Обращение ко всем религиозным конфессиям с призывом о возрождении добрых старых традиций благотворительности в нашей стране, с помощью всех возможных средств массовой информации.
4. Привлечение как можно более широкого внимания к положению инвалидов-заключенных в советских тюрьмах и лагерях, положение которых невыносимо.
Действительно, положение инвалидов в местах лишения свободы — тюрьмах, лагерях и ссылках, а также в специальных лагерях для инвалидов и психиатрических больницах, узники которых в большинстве своем — тоже инвалиды, особенно трагично. Известно об отсутствии самого элементарного человеческого отношения к ним, о чем мы уже писали в этой книге. Это — принудительный и непосильный труд, независимо от группы инвалидности; недоброкачественное и недостаточное питание; низкое медицинское обслуживание; ограничения в корреспонденции и т. д. Также известны голодовки протеста инвалидов против произвола администрации и наказания за это карцерами и другими репрессиями. Освещая эту тему мы писали следующее:
«Мы обращаемся ко всем гуманистическим организациям, ко всем инвалидным организациям, ко всем людям с просьбой поддержать наше требование амнистии советских инвалидов-политзаключенных.
У нас нет информации, чтобы еще где-либо в мире узники совести инвалиды содержались в таких бесчеловечных условиях. Если это происходит, мы призываем выступить и за их освобождение.
Мы специально обращаемся к леди Машам, баронессе Итона и другим представителям инвалидов в правительствах других стран с просьбой обратиться к своим коллегам и главам правительств, чтобы они выразили свое отношение к положению узников совести в СССР, особенно инвалидов».
Наши призывы о помощи не остались без внимания здесь, в демократических странах Запада. Многие наши документы были переведены на языки этих стран и находили понимание и поддержку общественности. Уже сейчас, встречаясь с представителями инвалидных организаций, я всякий раз убеждаюсь в их осведомленности о многих сторонах повседневной жизни инвалидов в СССР и их желании хоть в чем-то оказать свою помощь. Например, представители одного из крупных инвалидных обществ в Голландии беседовали с советским послом Белецким и культурным атташе Лопушинским. В конце беседы Белецкому и Лопушинскому было предложено передать советскому правительству такие требования:
1. Чтобы власти СССР не препятствовали помощи советским инвалидам из-за границы.
2. Чтобы власти СССР, наконец, разрешили советским инвалидам создавать свои общества.
Леди Мешам, с которой у меня состоялась более чем 2-часовая беседа, всегда была готова принять участие в помощи советским инвалидам. Этот вопрос она ставила и в парламенте Великобритании. Это и понятно, так как леди Мешам — сама инвалид-спинальник и как нельзя лучше знает и понимает своих коллег по несчастью, то есть, что им нужно и что значит оказаться в 4-х стенах без средства передвижения, без права голоса и, наконец, просто без права на протест… Однако, как ни горько это говорить, без активности инвалидов в Советском Союзе западные организации мало что смогут сделать. В данном случае необходима инициатива самих инвалидов в СССР с теми или иными требованиями в адрес своего правительства, создание своих автономных групп взаимопомощи, выпуск независимого печатного органа и т. д. Только в этом видится успех в достижении того, что называется «обрести свое человеческое достоинство».
Конечно, власти никак не могли примириться с тем, что в СССР стала существовать еще одна свободная и независимая организация. Стали предприниматься попытки дискредитировать движение инвалидов за свои права, свести на нет деятельность Группы, запугать и оклеветать ее членов. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, как мне только что написали из СССР, там до сих пор распространяются слухи, что я «шпион» и «агент западных спецслужб». Преследования эти особенно усилились после пресс-конференции, состоявшейся 25 октября 1978 года в Москве, на которой мы рассказали западным корреспондентам о своем существовании, поставленных нами целях, работе и т. д. Это было и естественно — ожидать после этого преследований со стороны властей и КГБ, так как на Западе тоже начал проявляться интерес к положению инвалидов в Советском Союзе. Чтобы смягчить как-то эти преследования, а может даже и отсрочить их, я обратился в районный отдел социального обеспечения с письмом, в котором сообщил о создании нашей Группы. К письму приложил Бюллетень № 2. Все это я просил переслать в Президиум Верховного Совета СССР и содействия перед этим органом, чтобы нам разрешили регистрацию нашей Группы как общественной организации согласно статьи 51 Конституции СССР. Вскоре из отдела социального обеспечения пришел ответ за подписью заведующего Глущенко: «Ваше письмо с приложением в 13 страниц передано по назначению». Не иначе, как в КГБ, подумал я, что впоследствии и подтвердилось.
На 3-й день после пресс-конференции перед моим гаражом была выкопана большая яма. Рано утром, едва рассвело на улице, приехал экскаватор и вряд ли рабочий этого экскаватора понимал, что он делает. Что от таких еще можно услышать, кроме этого робкого и послушного оправдания — «наша работа такая…». Таким образом через три дня после пресс-конференции я оказался как бы под домашним арестом. Вообще же оперативности КГБ можно только позавидовать.
Есть даже такой анекдот. Заходит один человек в телефонную будку, набирает номер, спрашивает «Это КГБ?» Ему отвечают «КГБ» Этот человек выливает на них поток отборного мата и вешает трубку. Решив, что этого все-таки недостаточно, снова снимает телефонную трубку, набирает номер, спрашивает «Это КГБ?». Сзади его хлопает рукой по плечу другой человек «КГБ, гражданин, КГБ!». Но это только анекдот, если же обратиться к реальности, то в сложившейся ситуации я уже не мог выезжать из дома. Проходили дни, недели, а перед гаражом все была яма. Чтобы начать что-то делать, я обратился в городской совет народных депутатов с требованием закопать яму. Пришел нижеследующий ответ за подписью председателя городского совета Романова:
«Около Вашего гаража начато строительство смотрового люка для канализационной сети, но так как рядом проходит электрический кабель, дальнейшие работы приостановлены»
Я всегда поражался изобретательности государственных служащих как они умеют писать подобные ответы. Будто какую-то специальную выучку прошли вот так писать.
