— По всем признакам, — говорил я, — скоро мы перейдем к более решительным действиям.
У меня было ясное предчувствие, что патриотов ждут большие дела, и я не ошибся.
Филипп Яблонский и другие. — Гибель разведчика. — Трусливый пан Владислав. Приговор сатрапу. — Налет на гарнизон. — Казнь шпионов. — В отряде Орловского.- 10 миллиардов за голову Мухи. — Железнодорожная акция.
Новое партийное задание я получил в начале мая 1921 года. Покинул свое лесное пристанище, распрощался с Илларионом Молчановым и другими вожаками местного подполья и зашагал в Ошмянский уезд. Затем я должен был посетить Воложинский и Вилейский уезды.
За двое суток прошел 70 километров и очутился в Олонце, деревне, где жил мой товарищ по борьбе Филипп Яблонский. Встреча была теплой, он устроил меня в овине, накормил, а утром пришел с информацией.
Я узнал, что Филипп организовал повстанческую группу из крестьян четырех деревень, она вела агитационно-массовую работу среди населения и успешно противодействовала призыву молодежи в польскую армию. Патриоты готовились к вооруженному восстанию, но, когда начались переговоры Советского правительства с Польшей о заключении мирного договора, подпольщики прекратили активные действия и до поры до времени припрятали оружие.
— Видимо, придется вновь пускать его в ход, — сказал я.
— Да что ты говоришь! Вот здорово! Когда же, когда?! — воскликнул Филипп, отличавшийся порою горячностью и неуемным азартом.
— Скоро, дружище. А пока займемся оргвопросами. Сумеешь созвать совещание партизанских вожаков?
— Сумею, Стась. У нас это недолго, связь налажена.
— Тогда действуй!
Сутулая фигура Яблонского замелькала по деревне. Его продолговатое лицо выражало откровенную радость. Но Филипп не был новичком в нелегальных делах, он посетил двух-трех связных, те отправились по адресам, а сам Яблонский вернулся к своим крестьянским занятиям.
Совещание собралось в лесу. Вожаки местных повстанцев, как правило, в недалеком прошлом отбыв красноармейскую службу, вернулись домой, а тут оккупанты. Конечно, они не могли примириться с произволом польских панов и первыми вступали в ряды партизан.
Подробно обсудив положение в окрестных уездах и готовность подполья к вооруженным акциям, совещание назначило командирами повстанческих групп в районе Молодечна Василия Филипповича Рака, в районе Вилейки Алексея Щебета и в Ошмянском уезде Филиппа Матвеевича Яблонского, он же стал моим постоянным заместителем по руководству патриотическими силами в этой зоне.
Следующий пункт назначения — деревня Соленое. В ней жил подпольщик Дмитрий Иванович Балашко. По профессии он был учитель, но в панской Польше не имел возможности преподавать, крестьянствовал, мыкал горе, исподволь сплачивал всех недовольных. Балашко перечислил мне много людей, которые созрели для вооруженной борьбы, познакомил с молодым партизаном Петром Иодой.
— Стойкий боец будет, — говорил Дмитрий Иванович. — Попомнишь мои слова.
Проинструктировав Балашко, я отправился в деревню Тучино, где проживал еще один бывалый вожак повстанцев — Константин Николаевич Такушевич. Его группа, созданная в 1920 году, вновь развернула напряженную деятельность. Много внимания уделяли агитации, рассказывали крестьянам о значении Великой Октябрьской революции, о созидательной жизни трудящихся в Советской России.
Такушевич проводил со своими ребятами боевые учения, привлек в партизанские ряды много сельской молодежи.
На лесной сходке я имел удовольствие посмотреть на Костиных парней. Удивительно хорошее впечатление осталось от них. Я выступил перед ними с докладом о задачах партизанского движения, подчеркнул, что наша работа многогранна и каждый повстанец обязан быть умелым агитатором, опытным конспиратором, храбрым, дисциплинированным бойцом. Призвал товарищей усилить вооруженное сопротивление польским панам.
Но когда после собрания мы подсчитали оружие и боеприпасы, которыми располагала группа Такушевича, оказалось, что их очень и очень мало.
— Выход один, — сказал я, — надо вооружаться за счет врага.
Спустя несколько дней партизаны в схватке с оккупантами добыли несколько винтовок, пистолетов и гранат.
— Это только начало, Стась, — заверил меня Константин. — Мы еще развернемся.
Так и произошло вскоре. Я собрал повстанцев окрестных сел и увел их в лес. Ядро отряда постоянно базировалось в лесном лагере, а резерв находился по месту жительства и в случае надобности через связных вызывался на боевые операции. Всего у нас насчитывалось до 300 бойцов, наш отряд был одним из самых крупных в Западной Белоруссии.
В лес ушли Константин Такушевич, храбрейший разведчик Алексей Наркевич, Филипп Яблонский, молодой партизан Петр Иода, опытные подпольщики братья Дзики, Михаил Лапытько, Филипп Литвинкович и десятки других патриотов.
Польские власти настойчиво охотились за партизанскими вожаками. Жандармам удалось выследить и схватить Филиппа Яблонского в его родной деревне Олонце. Крестьяне немедленно сообщили в партизанский отряд, на выручку была послана группа бойцов — Павел Мейсак, Михаил Лапытько, Иван Яблонский и еще несколько человек. Они устроили засаду на дороге, по которой конвоиры должны были вести Филиппа. Вот он показался из-за поворота — избитый, окровавленный. Впереди и сзади по два жандарма. Партизаны дали залп по охране. Один жандарм упал, остальные удрали. Освобожденного Филиппа товарищи привели в лесной лагерь, он подлечился и продолжал сражаться с ненавистными захватчиками.
Успехи в партизанской войне в большой степени зависят от того, как налажена разведка. У нас имелись свои люди во всех населенных пунктах, на каждой железнодорожной станции. Но этого мне казалось мало: я поручил Константину Такушевичу подыскать такого надежного парня, чтобы его можно было заслать в среду польской полиции. Такушевич долго работал над этим заданием и наконец сообщил мне, что нужный человек найден.
Его звали Василий Тимошко, он был из деревни Семерники. Мы устроили его на службу в полицию. Выполняя наши инструкции, Василий сумел войти в доверие к начальству, и скоро его назначили помощником коменданта (начальника) Городокской полиции. Нам открылся доступ к секретным документам польских властей, мы заранее узнавали о всех планах карателей против повстанцев.
Был случай, когда Тимошко прискакал в отряд почти сразу после совещания по борьбе с партизанами, происходившего в Молодечно. Он рассказал, что вызывались представители Новогрудского, Воложинского, Молодечненского, Вилейского воеводств, коменданты волостных постарунков (полицейских участков) и другие ответственные лица. Инструктаж проводил чиновник из Варшавы, по всем признакам — один из руководителей дефензивы. По его словам, партизанским движением охвачена вся Западная Белоруссия. Особенно крупные отряды действуют в Полесье, Вилейском и Новогрудском уездах. Их поддерживают не только белорусское население, но и польские трудящиеся. Руководитель охранки потребовал от участников совещания любыми средствами подавить сопротивление народа властям.
