— Через две недели, сударь, здесь будет работать уже другой человек, ядовито пообещал он мне, — и никакие действия вашего Ельцина нам не указ. Вы же, уважаемый, назначены Председателем Верховного Совета. Он и проведет отсечение вашей головы. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что инициатором ревизионного наезда является Руслан Имранович. Хотите, я вам расскажу, как меня напутствовал Юрий Михайлович Воронин?
— Нет, не хочу.
— Отчего же, это интересно. Он сказал: «Задача и простая и сложная надо устранить Попцова!»
Трогательная деталь — Верховный Совет, на сторону которого я якобы переметнулся, готовил расправу над Попцовым. Говорят, власть не может всего знать. Не может, но только в том случае, когда она этого не хочет.
Свершилось. Президент учел промах, допущенный им в 1995 году (а указ о моем отстранении имел и такую дату), когда при встрече с Сергеем Адамовичем Ковалевым он проговорился, что подписал указ об отстранении Попцова, якобы искажающего на телеэкране обе точки зрения о событиях в Чечне. Ковалев тут же сообщил об этом газетчикам, и разразился скандал. Протесты, возмущения. Тогда указ так и не увидел свет. Поднялся коллектив компании. Как будет сказано потом, журналисты отстояли Попцова. Уже в те дни главным человеком, настаивающим на моем отстранении, был Олег Сосковец — первый вице-премьер. И в те тревожные январские дни именно с ним произошла моя стычка на заседании правительства. У людей во власти удивительная философия. Они, хотя и мучимы неприязнью по отношению к журналистам, писателям, актерам, ученым, эту власть критикующим, но скрепя сердце готовы выстраивать с ними отношения, улыбаться им на всевозможных приемах, короче, терпеть. Но стоит истинному профессионалу занять соответствующую высокую должность, как власть не желает ценить его профессиональное достоинство, пользуется правом наорать, унизить, наказать страхом. Власть убеждена, что человек, занявший хотя бы на час высокое кресло, уже навечно поражен вирусом «обширной дозволенности», которую дарует это кресло, и будет страшиться своего отстранения.
Штурмуя властную вершину, лидер ориентируется на сильные стороны соратников. Достигнув ее, он просит ближайшее окружение изучать слабости своих сподвижников. Те, кто не держится за власть, ее (власть) раздражают в максимальной степени. Власть не терпит независимости.
Итак, я предан анафеме, отстранен от должности за «очернение действительности». До удивительности терминология советского агитпропа. Правда, раньше мне ставилось в вину «очернение социалистической действительности».
Моя отставка с поста председателя Российского телевидения имела несколько причин — объективных и субъективных.
Первая — смысловая. Ельцин 91-го года и Ельцин 96-го — это два разных Ельцина. Для Ельцина 91-го года понятие «президентское телевидение» попросту не существовало, и, несмотря на немыслимое давление, президент оставался верен принципу конструктивного диалога с подавляющим большинством СМИ. Благо в 91-м году он выиграл их симпатии без боя. Команду Ельцина 96-го года просто «президентское» радио и телевидение уже не устраивает. И то и другое должно быть «пропрезидентским». И Ельцин с этим согласен. «Кто не с нами, тот против нас».
Причина вторая. Эдуард Сагалаев на единственной встрече с коллективом сказал: «Президент поставил задачу — сделать народное телевидение». Слово-то какое свежее — «народное». Ох уж эти посланцы президентов, «воплотители» их воли. И тем не менее уточнение о народности — уточнение любопытное, оно потребует от нас более пристального внимания. Существует расхожая фраза, она произносится очень часто во властных кабинетах: «Общество устало от политики». И действительно устало. От бессмысленной, неперспективной политики, которую проводит власть. Естественно, власть, которая не смогла бы стать властью в аполитичном обществе, всегда утверждает обратное, требуя своего вдумчивого и энергичного образа на телевизионных экранах и в радиоэфире. Мелькание власти любого калибра (президентской, законодательной, правительственной) никак не расслабляло нацию, не уводило ее на дорогу зрелищ. Это властное присутствие, или, иначе, сотворение мифа, выглядело по-разному: разъяснение реформ, чем, скажем, в течение двух лет в прямом эфире занимался Анатолий Чубайс, регулярно рассказывая, что удалось сделать за эти пять лет на отдельном заводе, в отдельной школе, ферме, акционерном обществе, в строительстве, торговле и т. д. Общего фона реформ не было, да и не могло быть. Приходилось заниматься мозаикой. Вне общей картины находить осколки разноцветного стекла, вмуровывать их в пласт жизни, чтобы хотя бы зафиксировать образ, намек на цвет.
А вся остальная жизнь, не поддавшаяся реформам, а точнее, разрушенная ими, то есть «чернуха», продолжала существовать. И она была жизнью большинства. Политика не принесла облегчения обществу. Не вообще политика, а политика определенных личностей. Они могут быть главами правительств, заместителями этих глав, королями, президентами. Во всех случаях олицетворение высшей власти. И тогда возникает вопрос: что делать? Самое любопытное, что у власти не возникает вопроса, что делать с властью. Ответ очевиден — не отдавать. Вопрос в ином. Что делать с политикой? И ответ естественно, политику следует изменить. Но как? Люди, призванные под знамена одной политики, другую делать не умеют. Значит, надо изменить толкование, показ этой политики.
Президент принял решение избираться на второй срок. Объявляя в день своего выдвижения об отстранении Олега Попцова, президент дал понять — с этого момента мне нужны не осмысление, не независимый анализ, а послушание всестороннее и полное, мне нужно второе ОРТ, практически превращенное Борисом Березовским в механизм, выполняющий любую прихоть исполнительной власти. Прихоть самоубийственная, рожденная холуйством ближайшего окружения. Она погубит Бориса Ельцина если не на выборах, то после них неминуемо.
ТРИ ВЕЩИХ КОРОЛЕВСКИХ СНА
(Сказочный вариант)
Совпадения с другими сказочными и не сказочными ситуациями считать чисто случайными.
СОН ПЕРВЫЙ
Проснулись Его Величество. Потянулись Его Величество. Чай в постель попросили. Выпили чаю, взбодрились отчасти. Главного чтеца в свои покои просят. Явился Чтец.
— Газету принес? — спрашивает король.
— Непременно, Ваше Величество, самую наисвежайшую.
— Читай, что в моем королевстве происходит.
— Вулканы извергаются, Ваше Величество. Дома горят. Моря из берегов вышли. Солнце поля зноем выжгло. Чиновники взятки берут. Стражи бесчинствуют. Землекопы землю отказываются копать. Углекопы — уголь добывать. Извозчики у телег и экипажей колеса поснимали, стоят. Народ бедствует: на улицы высыпал, во взвинченности и нервозности пребывает. Дети в беспризорности. Родители в безденежье…
