начала войны.
— Вы сами хоть понимаете, к чему толкаете страну? — отвечал Сталин.
Провести в стране мобилизацию, поднять войска и двинуть к границам? Это же война! Но в ночь на 22 июня 1941 года Германия обрушила на нашу страну свои дивизии.
Шёл второй месяц войны. Германские войска, уже получившие отличный боевой опыт, с могучей техникой прорывались в глубину советской территории. Красная армия оборонялась, но отступала. Уже в первый день войны Жуков узнал, что гитлеровцы разбомбили почти всю нашу авиацию, которая была не готова к внезапному нападению. Фашистские воздушные армады могли теперь спокойно громить наши города и огневые позиции, им нечем было ответить. Немецкие танковые корпуса, не маскируясь, словно на параде, шли по дорогам нашей страны, и у неё не было сил, чтобы их остановить.
Красная армия отчаянно сопротивлялась. В первые дни войны Гитлер объявил, что через месяц он отпразднует победу в Москве. Прошёл месяц, но до Москвы фашистам было далеко. Однако Жуков хорошо чувствовал страшную угрозу, которая нависла над всей страной.
Это были самые тяжёлые дни войны. Многие части с трудом вырывались из окружения. Сотни тысяч незахороненных красноармейцев лежали на полях сражений. Сотни тысяч были взяты в плен. Не хватало всего, даже винтовок.
Жуков был на самых трудных участках фронта, как мог, задерживал наступление немецких армий, пытался организовать контратаки, но силы были слишком не равны.
Неожиданно его вызвали в Кремль.
— Вокруг Ленинграда создалось трудное положение, — объявил Главнокомандующий Сталин. — Город окружён. Фашисты разбомбили склады с продовольствием. Ворошилов не справляется. Вылетайте в Ленинград, принимайте командование фронтом и Балтийским флотом.
Это решение было для Жукова неожиданным, но он мгновенно ответил:
— Я готов.
Утром 10 сентября Жуков вылетел с подмосковного аэродрома и через несколько часов приземлился в Ленинграде. В пути самолёт преследовали два «мессершмита»; чтобы оторваться от них, пришлось лететь над самой водой Ладожского озера. По дороге он думал о Ворошилове. Он знал, что Сталин и Ворошилов были старыми друзьями. Но в новой войне Ворошилов показал себя никудышным командиром, хотя в Гражданскую был героем.
Когда Жуков прибыл в Смольный, руководители города — Ворошилов и Жданов, расстелив на длинном столе карту Ленинграда, отмечали цветным карандашом заводы, которые они взорвут, когда фашисты прорвут оборону. Жуков вручил Ворошилову сталинскую записку, и в этот момент тревожно зазвонил телефон:
— Товарищ Ворошилов, немцы, немцы прорываются!
— Сейчас буду! — ответил Ворошилов.
— Подождите! — остановил его Жуков и взял трубку. — Доложите как следует, — скомандовал он. — Какие немцы, где, сколько их?
— Человек двадцать. В районе Пулкова.
Пулково было самым близким пригородом.
— Я — генерал армии Жуков. А вы кто такой?
— Командир роты…
— Из-за двадцати немцев вы звоните командующему фронта! — разъярился Жуков. — Поднимайте роту в атаку. Через полчаса доложить своему командиру полка.
Оказалось, что часто после таких звонков Ворошилов лично мчался на передовую и вёл за собой в атаку какую-нибудь часть. А в это время весь фронт оставался без командующего.
— План взрыва предприятий отменить, — скомандовал Жуков. — Я послан не для того, чтобы сдавать город. Вражеское наступление мы остановим.
Всю ночь он сидел над картой и обсуждал с командирами крупных соединений, что противопоставить врагу. В те часы, пока он летел и пока добирался до Смольного, обстановка на позициях резко ухудшилась. Враг рвался к городу с нескольких сторон.
К утру, после того как Жуков выслушал доклады командиров, он вместе с ними сформулировал план обороны Ленинграда. Положение было критическим, но при этом у города были резервы. Войскам остро не хватало противотанковых орудий, чтобы сопротивляться фашистским танкам. Но было много зениток. Часть их Жуков немедленно приказал выставить на линию фронта. Они стреляли прямой наводкой по наступающим танкам и пробивали танковую броню. Фронту не хватало воинов, но в Кронштадте стояли корабли, которые никуда плыть не собирались. Из матросов он приказал создать воинские части. А могучим корабельным орудиям, стреляющим на большие расстояния, бить по вражеским укреплениям. Часть орудий он приказал снять и перевезти туда, где они были нужны больше всего. Даже с корабля-музея, крейсера «Аврора», были сняты пушки и перевезены на фронт.
Скоро разведка доложила Жукову, что фашисты стали утеплять свои блиндажи, рыть новые землянки, а вдоль переднего края расставлять мины. Это значило, что от наступления фашисты перешли к обороне. Город отстоять удалось. Хотя бы на время. Ещё через несколько дней разведка сообщила, что крупные танковые соединения противника из-под Ленинграда двинулись в сторону Москвы. Начиналась битва — за Москву.
5 октября Сталин срочно вызвал Жукова в столицу.
В эти дни гитлеровские армии огромными танковыми клиньями в разных местах вспороли нашу оборону и устремились к Москве. Во вражеском тылу оказались дивизии, даже армии и фронты. Они с боями пытались прорваться, чтобы соединиться с основными войсками, но счастье выпадало немногим. Большинство воинов погибали или попадали в плен.
Всё это Жуков понял из короткого разговора со Сталиным.
Сталин был простужен, плохо выглядел и работал дома.
— Сложилась очень тяжёлая обстановка. Мы даже не знаем толком о положении Западного и Резервного фронтов. Поезжайте, разберитесь и немедленно звоните.
Штаб Западного фронта Жуков отыскал глубокой ночью. В штабе при свечах шло заседание военного совета. Оттуда он позвонил Сталину.
— Главная опасность на Можайской линии, — доложил Жуков. — Там могут внезапно появиться танки противника. Надо как можно скорее стягивать туда войска.
— А где сейчас 19-я и 20-я армии Западного фронта? Надо в первую очередь послать их.
— Они окружены, — ответил Жуков.
— Тогда направьте 24-ю и 32-ю армии Резервного фронта!
— Они тоже окружены в районе Вязьмы, — проговорил Жуков.
— Что вы намерены делать?
— Еду в штаб Резервного фронта.
Светало. Моросил мелкий дождь. Жуков не спал уже третьи сутки. Но сейчас было не до сна. Надо было сделать всё, чтобы спасти Москву. Он проехал большое расстояние и не встретил ни одного военного. Стоило здесь прорваться фашистским танкам, и путь к столице будет открыт.
Наконец машину внезапно остановили солдаты в комбинезонах и танкистских шлемах:
— Дальше ехать нельзя. Там немцы. Вы кто будете?
В лесу стояла танковая бригада резерва Главного командования.
— Товарищ Жуков! — обрадовался её командир. — Я же под вашим началом под Халхин-Голом воевал. Ну, теперь-то мы не пропадём! Какие будут приказания?
— Разверните часть бригады и организуйте оборону дороги. Чтобы ни один вражеский танк здесь не прошёл. Доложите в Генштаб о полученном от меня приказе и сообщите, что я поехал
