«В беседе с нашим сотрудником капитан п/х т. Арсеньев передал следующие подробности. По прибытии «Чичерина» в Порт-Саид на п/х немедленно явился лоцман и велел капитану отдать якорь за 5 верст от причальных линий… Через некоторое время к пароходу подошли 3 катера с вооруженными полисменами во главе английских офицеров… Затем потребовали от помощников капитана ключи от всех помещений и приступили к обыску, не давшему, конечно, никаких результатов.
После обыска англичане разрешили агенту одной из иностранных пароходных компаний, который представлял торгфлот в Александрии, подняться на борт. Он заявил, что для «Чичерина» имеется помимо прочих 34 пассажира без виз на право въезда в СССР…
Через несколько часов к пароходу подошел почтовый катер, и прибывшие на катере пригласили капитана в город для разрешения вопроса о приемке пассажиров.
В комендатуре порта капитана встретил помощник коменданта порта англичанин, который заявил, что египетское правительство решило посадить на «Чичерин» 34 пассажира, которые выселяются из пределов Египта за большевистскую пропаганду…
Вскоре после этого под конвоем 3-х вооруженных катеров к п/х были направлены пассажиры и насильно посажены на пароход…
Перед уходом парохода из порта его далеко в море сопровождали вооруженные катера… Среди насильно посаженных пассажиров имеются 15 мужчин, 6 женщин и 13 детей. Все они русские, десятки лет проживающие в Египте.
Поводом к обвинению их в большевистской агитации и высылке в пределы СССР послужил тот факт, что один из высылаемых, парикмахер Абрам Резников, в беседе со своими клиентами рассказывал, что из получаемых им писем от родственников из Советской России видно, что жизнь у нас вошла в нормальную колею и налаживается производство».
Сейчас уже трудно сказать, заключалось ли все дело в «крамольных» разговорах Резникова со своими клиентами или было серьезнее. Обращает, однако, на себя внимание тот факт, что его арест в 1924 году совпал с кампанией по разгрому египетской компартии. Возможно, парикмахера подозревали в том, что он был связным между руководством партии и Коминтерном. Во всяком случае, как отмечает историк Абдель Ваххаб Бакр, высылка русских эмигрантов ставила целью «отсечь связи египетских марксистов с Советским Союзом».
Акция эта вызвала в Москве бурную реакцию. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин направил 7 августа сердитую телеграмму своему египетскому коллеге Зульфикар-паше. Упор в ней делался на то, что эти люди «не являются советскими гражданами и не имеют разрешения на возвращение в СССР». «Этот произвольный акт администрации порта Александрия (тут, видно в спешке, допущена ошибка: на самом деле — Порт-Саида. — В. Б.), нарушающий самые элементарные и издавна признанные в международном праве правила по вопросу отношений между цивилизованными странами, — говорилось в телеграмме, — заставляет меня заявить самый категорический протест». Советский нарком потребовал «расследовать этот акт открытого насилия и строго наказать виновных» и «соблаговолить поставить меня в известность о принятых мерах по этому вопросу». Но телеграмма эта так и осталась без ответа.
А вот что говорилось об этом случае в «Обзоре международного положения и внешней политики СССР в 1925 году»: «На развитии торговли с Египтом отрицательно отозвался инцидент с пароходом Совторгфлота «Чичерин»… В результате инцидента Совторгфлот должен был отказаться от захода своих судов в египетские порты». Видимо, таким способом Советское правительство хотело предотвратить повторение подобных высылок. На время они действительно прекратились. Но в 1928–1929 годах участь семьи Резниковых постигла еще 13 русских эмигрантов.
В Одессе приход «Чичерина» ждали. В порту собралось много народу, играли духовые оркестры. Поселили высланных в доме МОПРа — Международной организации помощи рабочим, на углу Дерибасовской и Екатерининской. В этом доме семья Резниковых прожила довольно долго. Отец устроился работать, мать и дети сначала учили русский язык. Жизнь на новом месте постепенно вошла в колею.
Шика Абрамович окончил в Одессе институт, получил специальность зоотехника. Во время Великой Отечественной войны семья эвакуировалась во Фрунзе, сражалась на трудовом фронте. А в 1955 году Шика Абрамович переехал в Ростов-на-Дону, где и вышел на пенсию. У него двое сыновей и четверо внуков.
Вот такая необычная судьба. Впрочем, можно ли назвать обычной судьбу хотя бы одного из героев этой книги? В том числе и эмигрантов новой волны, о которых пойдет речь в следующих главах.
Глава 11
Последний из могикан
Когда я только приехал в Каир, одним из первых впечатлений было обилие на улицах города наших «Жигулей». Машины эти египтяне любят за надежность и умеренную цену и охотно покупают их.
Раз есть тысячи «Жигулей», значит, должно быть фирменное техобслуживание, а им, в свою очередь, должен заниматься кто-то из специалистов ВАЗа. В середине 80-х годов таким человеком был Александр Иванович Зудин. По делам автосервиса он немало колесил по Египту, встречался с разными людьми, быстро выучил арабский язык.
Как-то летом 1987 года Александр Иванович поделился со мной радостью неожиданной находки.
— Иду я по Гелиополису, — рассказывал Зудин, — и вижу: в книжном развале на тротуаре — издания на русском. Причем все либо дореволюционные, любо эмигрантские. И с одним и тем же экслибрисом: «Из книг Олега В. Волкова».
Гелиополис — один из приличных районов Каира. Его основали в начале XX века европейцы, селившиеся в Египте. Еду туда, и по нарисованной Александром Ивановичем схеме довольно быстро нахожу книжный развал. Все точно так, как он и говорил. Листаю Библию, изданную еще в 1922 году в Берлине. Там же напечатан томик Тургенева. «Толковый словарь» Даля растрепан, да это и понятно: он старше предыдущих книг, издан в конце XIX века в Петербурге. А вот и подшивки эмигрантских журналов… Экслибрис Волкова напоминает княжеский герб: тут и рыцарские доспехи, и перекрещенные мечи, и башня замка, и взметнувшийся на дыбы конь.
За моим копанием в груде разноязыких старых книг равнодушно наблюдают два продавца-подростка. «Откуда издания на русском?» — спрашиваю их. Мальчишки в ответ лишь пожимают плечами.
Все понятно: владелец библиотеки умер, наследников нет, и, освобождая его квартиру, хозяева за гроши продали ненужные им книги уличным букинистам.
Но кто такой этот Олег Волков? Видно, из белоэмигрантов, поселившихся в Египте после Гражданской войны в России. В начале 1920 года англичане привезли из Новороссийска в Александрию примерно 4500 русских беженцев. Разместили их в палаточном городке в Телль аль-Кебире, на полпути между Каиром и Исмаилией. Дочь известного русского писателя Евгения Чирикова, Валентина, прошедшая в юности через этот лагерь, так потом вспоминала о нем: «Вокруг голая, песчаная, бесконечная равнина; над головой — африканское палящее солнце. Городок палаток окружен колючей проволокой, кругом индусские часовые, полное отсутствие какого-либо пейзажа, по ночам воют шакалы…
