Насколько я помню, это был единственный случай за всю войну, когда какую-либо часть разработанных нами оперативных планов изменяли вышестоящие инстанции.
Мы с воодушевлением восприняли такое решение, поскольку оно было продиктовано скорее политическими, нежели тактическими соображениями, а политическая оценка — это дело правительств, а не солдат. Однако мы все же отметили, что в результате решения об отказе от захвата Туниса на начальных стадиях операции этот вопрос фактически отодвигался на неопределенное время.
Следующим важным шагом было определение даты начала операции. Метеорологические сводки указывали на то, что ухудшения погоды следует ожидать уже ранней осенью. Поэтому дата наступления приобретала первостепенное значение. Все было сделано для того, чтобы начать наступление как можно раньше, даже путем отказа от сосредоточения всего намеченного количества сухопутных, морских и военно-воздушных сил.
При планировании этой операции оценка политической обстановки в Северной Африке являлась одним из наиболее важных факторов. Это был исключительно сложный вопрос, который изучался в течение длительного времени правительствами США и Англии. Руководители обеих стран были убеждены, что операция в Северной Африке должна носить, насколько это возможно, исключительно американский характер. Но вместе с тем ее надо было предпринять в таких масштабах, чтобы местные французские власти и военные руководители могли сослаться на подавляющее превосходство противника и оправдать перед правительством Виши и его нацистскими боссами свою быструю капитуляцию.
В основе всей нашей экспедиции лежала надежда на то, что французская армия, должностные лица и население Северо-Западной Африки не окажут сопротивления нашим войскам и присоединятся к общей борьбе против Германии. Однако в политической истории 1940–1942 годов не было никаких признаков, указывавших на то, что события развернутся именно так. Это была скорее надежда, чем расчет. Следовательно, мы должны были быть готовы сражаться против сил, насчитывавших в целом около 200 тыс. человек. Но от своих правительств мы получили ясные указания стремиться приобрести союзника в Северной Африке; мы не должны были действовать так, будто завоевываем враждебную территорию, если, конечно, нам не навяжут длительное сопротивление французы. Все, что могло побудить французские силы в Африке присоединиться к нам, было учтено в наших планах, вплоть до тщательного формулирования заявлений и воззваний, которые будут опубликованы с началом вторжения.
Придать вторжению у Касабланки и Орана полную видимость того, что оно осуществляется американцами, было довольно легко. На Касабланку шли войска непосредственно из Соединенных Штатов. Десантирование в район Орана осуществляли американские 1-я пехотная дивизия и некоторые части 1-й бронетанковой дивизии, обе находившиеся к тому времени в Англии. Поскольку нехватка судов не позволяла нам доставить еще кое-какие силы непосредственно из Соединенных Штатов, единственные американские войска, которые можно было привлечь к участию в десанте у Алжира, были представлены частью сил 34-й дивизии, размещенной в Ирландии и усиленной одним полком американской 9-й дивизии и батальоном рейнджеров. Эти силы не являлись достаточно мощными для выполнения поставленной задачи в случае какого-либо серьезного сопротивления, однако английские поддерживающие части были так распределены в графиках десантирования, что только в очень немногих случаях они фактически оказались в высадочных средствах первого эшелона.
Было очевидно, что французские войска и местное население вскоре после первых же десантов узнают об участии англичан в операции. Однако наше командование считало, что если десантирование пройдет успешно, а наше дружественное отношение быстро будет понято, то возможные осложнения сведутся к минимуму. Эмблема американского флага будет опознавательным знаком "наших войск и техники.
После бесчисленных увязок, проверок и перепроверок наконец начали вырисовываться основные черты плана наступления, и, за исключением некоторых изменившихся деталей, мы свято, придерживались его. Союзники будут наступать на Касабланку, Оран и Алжир, войска Соединенных Штатов — защищать тылы в Марокко, а английские силы высадятся как можно быстрее и, если обстановка позволит, двинутся в Тунис.
Я известил генерала Маршалла о своем же: ставить генерала Паттона во главе оперативной группы, высаживающейся у Касабланки, и очень скоро Джордж прибыл в мое распоряжение в Лондон, где его подробно ознакомили с той частью общего плана, выполнение которой возлагалось на его войска.
Центральную оперативную группу в составе американского 2-го корпуса, предназначенную для высадки у Орана, возглавлял генерал-майор Ллойд Фридендолл. До начала кампании в Африке я знал его очень мало, но он пользовался репутацией прекрасного командира и организатора.
Восточная оперативная группа, задачей которой был захват Алжира, имела довольно странную структуру. Чтобы сохранить видимость американской принадлежности десантируемых войск, во главе их поставили генерал-майора Чарльза Райдера, командира 34-й дивизии. Он должен был возглавлять наступление, пока не будет захвачен город. Как только наша восточная оперативная группа прочно закрепится на захваченном плацдарме, командование возьмет на себя английский генерал-лейтенант Кеннет Андерсон, командующий английской 1-й армией. В его задачу входило немедленно, как только позволит обстановка, устремиться на восток, чтобы попытаться захватить Тунис. Генерал Андерсон был мужественным шотландцем, целиком посвятившим себя выполнению служебного долга и совершенно бескорыстным. Честный и прямой, порой резкий до грубости, он, как ни странно, из-за своей прямоты чаще сталкивался со своими английскими коллегами, чем с американскими. Пожалуй, главное затруднение ему приносила его застенчивость. Он не был популярным типом военачальника, но я испытывал глубокое уважение к этому мужественному солдату. Даже самые ярые его критики, должно быть, согласны, что трудно сбросить со счета его сокрушительную победу, которую он в конце концов одержал в Тунисе.
С началом разработки плана вторжения наши правительства внимательно рассмотрели возможность вовлечения генерала де Голля, находившегося тогда в Лондоне, в планирование операции «Торч». Части под его командованием принимали участие в злополучной экспедиции против Дакара, где высадившиеся войска были вынуждены в беспорядке отступить ввиду серьезного сопротивления местного французского гарнизона. Англичане всегда считали, что эта неудача была результатом утечки информации из лондонской штаб-квартиры де Голля. И мы получили указания от своих двух правительств, возможно отданные под влиянием этого неудачного первого опыта, ни при каких обстоятельствах ничего не сообщать генералу де Голлю относительно планируемой операции.
