А в это же время на Моховой открылся первый театр для детей. Одни отзывались о нем свысока, другие – доброжелательно. Уварова решила попробовать свои силы там. В течение полугода она приходила в этот театр и подстерегала на лестнице отца-основателя – Александра Брянцева. Но у нее не было настоящей актерской школы, и в тюзовскую труппу путь был закрыт. Но как-то заболела исполнительница роли Журочки в спектакле «Догоним солнце» Ивана Шмелева, и Брянцев сказал Лизе заветные слова: «Девочка, ты хочешь работать у нас? Идем-ка попробуем…» Повел к роялю. Уварова пела, танцевала, кричала: «Курлы-курлы!» Ее тут же приняли в ТЮЗ, и еще долго этот журавлиный клич оставался для актрисы символом большой творческой победы. А Елизавета Уварова очень скоро обрела славу среди всей ленинградской детворы.
Поначалу она изображала обезьян, крыс, ветер, камни, грибы, разнообразных живых и неодушевленных существ. А первая настоящая роль – Анютка в пьесе Леонида Макарьева «Тимошкин рудник». Уварова играла десятилетнюю девочку, типичного крестьянского заморыша, которая повсюду следует за своим братом, будто его тень. Главную роль – Тимошку – играла «королева ТЮЗа» Капитолина Пугачева. Актрисы составили прекрасный дуэт, работая на контрасте, ведя каждая свою партию в этой нехитрой драматургии. В журнале «Искусство и жизнь» об Уваровой писали: «Она играла Анютку очень естественно и, вместе с тем, очень изобретательно, очень характерно. Ее Анютка – это была едва ли не первая демократическая героиня вообще на советском театре».
Сегодня трудно понять, что так возбуждало молодых артистов – бесконечные споры об искусстве и философии в театральной столовой или актерская спецодежда в виде светло-зеленых коротких туник. Их обучали различным дисциплинам, первейшая из которых – пластика. Тюзовцы красиво и легко двигались, и пластика эта оставалась у Елизаветы Александровны до глубокой старости. В театре был созидательный, творческий дух. Литературной частью заведовал молодой, восторженный Самуил Маршак. В Ленинградский ТЮЗ принесли свои первые пьесы родоначальники советской детской драматургии – Александра Бруштейн, Евгений Шварц, Борис Житков, Вениамин Каверин. Уварову не оставляло ощущение необычайности того, к чему она приобщилась.
В ТЮЗе Елизавета Уварова сыграла много девочек и мальчиков. Русских, польских, немецких, цыганских – каждый раз это были принципиально разные образы, и для актрисы имело значение все, включая тонкости национального характера. Любимая роль – Маленькая разбойница в «Снежной королеве». И снова – безупречный внешний облик, и снова абсолютно достигнута иллюзия возраста. Но в этой роли на первый план выступила другая особенность дарования Уваровой. «Она обладает необычайно острым ощущением формы, – писала в 1938 году критик А. Марголина. – Она ищет и находит выразительные интонации, походку, жесты, великолепно работает с вещами, подчеркивает детали своего костюма. Особенно важно это чувство формы в сказке, и у Маленькой разбойницы Уваровой, действительно, что ни реплика – то формула: так чеканно, законченно, выразительно доносит она свой текст, но временами, может быть, излишне резко, с некотором нажимом».
В 1926 году в водевиле Николая Некрасова «Осенняя скука» Елизавета Уварова сыграла свою первую «старушечью» роль. Она буквально выпросила ее, вопреки сомнениям режиссера и товарищей. Эта работа прошла почти незаметно. Но вскоре произошло событие, ставшее знаковым в биографии актрисы.
Знаменитый режиссер, драматург, педагог, профессор Леонид Макарьев в своей книге «Мы знали Евгения Шварца» вспоминал: «Наша актриса Елизавета Александровна Уварова серьезно заболела. Женя Шварц вместе с двумя актрисами решил навестить ее. Развлекая больную, Шварц выдумывал всякую всячину, и сам смеялся, и все смеялись. Вдруг… Это случилось действительно «вдруг». Настолько, что даже он сам удивился. «Вдруг» он замолк и совершенно серьезно и неожиданно для самого себя выпалил:
– Знаете, Лиза, я для вас напишу роль.
– Никакой вы роли не напишете… И вообще – не напишете.
– А вот напишу – на пари. Необыкновенная будет роль. Вот вы играете сейчас Журочку, а я вам напишу роль старой злой ведьмы. И у этой старой ведьмы будет внучка пионерка. А пионерку будете играть вы… – сказал он, обращаясь к другой актрисе, пришедшей с ним.
– Ну, разве наши режиссеры дадут мне играть пионерку? Скажут – не подхожу по росту.
– А я их перехитрю – режиссеров… Вы будете каждый день подрастать на два сантиметра, – и опять спрятал улыбку в свой дрожавший от смеха кулак.
И непонятно было – серьезно или шутя говорит он о будущей пьесе…
Прошло немногим больше недели – и пари было выиграно. Поздно вечером он, торжествующий, появился у нас и, вытащив из кармана пальто объемистый сверток листов, исписанных полудетским, но четким почерком, громогласно заявил:
– Выиграл… Вот вам и пьеса!
На следующее утро она была вручена А. А. Брянцеву. Так родилась первая пьеса Евгения Шварца – «Ундервуд». А наша тюзовская сцена в античном полукруге зрительного зала стала местом «театральных крестин» одного из талантливейших советских драматургов. Между прочим в пьесе действовала неуклюжая, маленькая, гаденькая старушонка Варварка, которая не щиплет девочку, а только щипками ее воспитывает. Она ласково-ласково ей льстит, говоря, что у нее «лицо симпатичное – беспардонное у нее лицо». Режиссер Б. В. Зон и художник М. А. Григорьев выстроили на сцене ТЮЗа самый настоящий дом. Два этажа. Действующие лица могли входить на сцену, как им было угодно – и прямо из зрительного зала, и по лестницам, и даже, если надо, вскарабкиваться по водосточной трубе. Эту сказку играли первоклассные артисты: пионерку играла знаменитая Капа Пугачева, первая из прославленной четверки тюзовских травести. Студентов играли Н. К. Черкасов и Б. П. Чирков. Злую Варварку играла Е. А. Уварова (автор исполнил данное ей обещание). Двух девочек – А. А. Охитина и Е. Р. Ваккерова. Часового мастера играл молодой Л. С. Любашевский и, наконец, самого злого и преступного симулянта, на колесиках ездившего как «безногий» и быстро вскарабкивавшегося на второй этаж, когда его никто не видит, играл В. П. Полицеймако.
А драматург продолжал шутить и смеяться. Он мало интересовался тем, как работают актеры и режиссер. Он доверил театру пьесу и ждал – ему было самому интересно увидеть в первый раз свою пьесу на сцене…»
Это был 1929 год. В роли Варварки в «Ундервуде» Елизавета Уварова доказала, что так же, как перевоплощается она в чудесных девочек, актриса может перевоплощаться и в старух. Ее Варварка – это была героиня скандала в коммунальной квартире, в трамвае, в очереди, и вместе с тем злая, страшная сказочная мачеха. «Опять она выросла! – «скрипела» Варварка. – Я ее вымеряла, я ее высчитала… я еле-еле отскандалила, чтобы приказчик ровно восемнадцать сантиметров отрезал. А она возьми, да и вырасти на четыре пальца…» Образ этот был и смешон, и страшен. Характерно, что при создании роли Варварки Уварова активно искала, чем же живет и дышит эта неприятная особа. И нашла. Наделила ее страстным обожанием брата-инвалида. Это глубокое чувство Варварки помогло актрисе нащупать основной стержень роли при построении тонко разработанного, сценически выразительного образа.
