Мне эти аналогии не кажутся глубокими и как будто Курнаков очень поверхностно знаком со всем этим, привожу только как характеристику его мышления.
В вопросе об индивидуальности Курнаков считает, что разрывность (поклонниками чему являются Пру и Дальтон) не противоречит непрерывности: при мнимой разрывности могут быть неустойчивые соединения- участки (об этом есть и в работах Д. П. Коновалова).
Курнаков различает замечательные точки (максимумы и пересечения двух кривых) и сингулярные точки (особые); первые не связаны с законом кратных отношений (рис. 1), вторые (рис. 2)связаны, здесь кривая??? есть одна кривая с мнимой ветвью. Геометрически инвариантные диаграммы характеризуют химически инвариантные равновесные системы. Где нет сингулярной точки геометрически (рис. 3), нет и постоянства состава (сплавы металлов, силикаты, слюда, турмалин, гидрат окиси алюминия, цеолиты, белки), как будто вещество должно быть достаточно гибким, чтобы выдерживать различные условия своего существования — здесь уже элемент целесообразности, который был отмечен также каким-то другим примером (профессором Яковкиным) в дискуссии. Фазы постоянного состава скорее не правило, а исключение. Физико-химик подходит к понятию о веществе на чисто геометрической основе, а не требует выделения чистых веществ. Пру и Бертелле были правы, но понятия Бертелле были шире.
С моей точки зрения, здесь мы имеем, так сказать, геометрическое истолкование понятия индивидуальности и дальнейший, чисто геометрический анализ может быть позволит найти геометрические аналогии всем запутанным противоречиям этой проблемы.
С интересом прослушал доклад Л. Г. Гурвича (об адсорбции и о гетерогенном катализа), хотя мне кажется, что по силе ума Лев Гаврилович далеко уступает Александру Гавриловичу.
Нашумевшие работы Кравкова об оживленных пальцах оказались совсем не того калибра, как я ожидал; экспериментальная сторона совершенно не обработана с точки зрения определения погрешностей, а в теоретической Кравков обнаружил лишь свое полное непонимание электронов, ясное даже для такого профана, как я.
Пермь, 15 октября 1922 г.
1-й всероссийский геологический съезд
Сам делал на нем доклад о палеонтологических критериях естественных систем организмов и прослушал, кроме того, 27 докладов 25 авторов (Болдовоев, Болховитинова, Борисяк, Гинзберг, Глинка, Дамперов, Заварицкий, два доклада Ксаев, Карпинский, Лихарев, Наливкин, Никифоров, Ноинский, Нумеров, Петровский о радиомузыке, Полынов, Прохоров, Рябинин, Скворчевский, академик Стеклов, Степанов, Тимофеев, Федоровский, Фредерико, Яковлев — два доклада). Доклад Болдырева меня в значительной степени разочаровал: он считается очень талантливым учеником Федорова. Доклад назывался: факты и гипотезы в области рентгеновской кристаллографии. Доклад был очень длинен и тягуч и для меня не дал ничего принципиально нового. Тем удивительнее для меня было, что его доклад вызвал всеобщий интерес. Это показывает лишь чрезвычайно низкую ступень развития у геологов и лишний раз показывает, что главная польза съездов для человека моего склада — придание смелости. Нечего бояться леса нагроможденных фактов, которые мешают якобы в наше время появиться универсальному ученику, могущему глубоко проникнуть в сущность значительного числа наук и философий. Нет препятствий и в наше время одному человеку к достижению великих истин. Огни, мешающие достигнуть до нее — это огни Логи и Зигфил, сумеющий сам выковать свой меч, сумеем добраться до истины.
В смысле блеска изложения и стройности мне всего больше понравился первый доклад академика Стеклова (математика) «О причинах ледниковых эпох». Стеклов сводит ледниковые эпохи прежде всего к изменению наклона земной оси (размер колебаний, кажется от 21 до 24 с половиной градусов), отчего происходит уменьшение нагревания в полярных странах. Колебания нагревания и их размер могут быть строго вычислены и это было сделано. Стекловым вместе с сотрудницами: получилась периодическая кривая, причем максимумы или минимумы отделены друг от друга промежутками в сорок тысяч лет; через десять тысяч лет должен наступать снова ледниковый период. Скачки четырех главных ледниковых периодов по времени и по распространению приведены Стекловым в удивительное согласие со своей теорией. Самое трудное место, что он рассчитывал все только на четыреста тысяч лет; периодичность ледниковых периодов должна была существовать в течение всей истории Земли, недостаточное развитие их он сводит на неимение в тех или иных случаях соответствующих сухопутных отложений, но как будто, как мне указал профессор Усов, это действительно возражение чрезвычайно серьезное. Как бы то ни было, остается интересным тот факт, что главным возражением против указанной теории считали то, что она якобы требует чередования по времени ледниковых периодов в северном и южном полушариях, между тем, как физически они происходят синхронно. Но Стеклов указал, что синхронность непосредственно вытекает из теории и потому опровержением служить не может — лишний случай чрезвычайно поверхностного отношения ученых к создаваемым ими теориям.
Из чисто геологических докладов были интересны доклады Ноинского («К вопросу о положении швагериновых слоев». Интересно по очень выдержанному доказательству — «О значении одного вида швагерины как руководящей окаменелости»), Заваринского, Никифорова и Нумерова. Последние два касались изучения гравитационных аномалий (оказывается есть две большие — в Курской губернии и на Урале), а первый — применения этого метода к суждению о положении тяжелых масс (может быть железных или платиносодержащего дунита) под землей на основании гравитационных уклонений.
Пермь, 24 октября 1922 г.
О зеленом городе О докладе Наилизкина (см. математическая биология)
Мне давно хотелось написать этюд об идеальном городе будущего — «зеленом городе». Но так как в общем эта идея не совпадает с идеей садов- городов, то я решил познакомиться с последними и взял книгу Мижуева «Сады-города и жилищный вопрос в Англии» (Петроград, 1916. Изд. Суворина, 496 стр.). Конечно, поскольку взять идею Ховарда в чистом виде, то она явно неосуществима даже в английских условиях — попытка создавать город путем покупки земли, — в случае удачи этой попытки, это приведет к страшному повышению стоимости земли. Во-вторых, в таких миниатюрных городах, как практикует Ховард, очевидно, не могут иметь места крупные культурные удобства, вроде хорошего театра и т. д. Мне одно время казалось, что если бы все города были построены по способу городов-садов, то не хватило бы места. Это, очевидно, неверно. Ховард принимает на 1500 десятин 30000 жителей, на три миллиона потребуется 150000 десятин или 1500 квадратных верст и все население России 150 миллионов поместилось бы в 75000 квадратных верстах, т. е. если бы буквально все население ушло бы в города- сады, потребовалось бы площадь квадрата со стороной не более 900 верст. Это, конечно, немного.
