Бодрей, смелей — во имя человечества, во имя общего блага!
16 марта 1943 г.
"Зажигайте сердца".
(Первая фраза в публикации не совпадает с текстом оригинала)
Вот и еще две гималайские темперы ушли. Многие сотни их улетели. Иногда бывает жаль, что они так скоро бесследно исчезают. Не жаль самих вещей — пусть себе путешествуют. Может быть, порадуют кого-то! Но жаль, что нельзя по ним сложить панораму наших азийских странствий. Бывает, мы с Е.И. по ним вспоминаем многое пережитое — вершины, восходы, закаты, бури, снега, радость солнца, горные озера, реки, водопады, орлиные гнезда монастырей тибетских…
Трудно будет без Гималаев, без долины Кулуты, без снежных перевалов. Вот тогда и пригодились бы путевые темперы. Портативны они. Даже при малом багаже возможно иметь их хоть сотни три-четыре. Но многое уже разлетелось и по Индии, по Америке, по Европе. Этих странников уже не сыскать. И теперь Е.И. любит иногда просмотреть эту горную страну и вспомнить все радости нашего странствия, все преодоленные трудности, встречи и добрые и недобрые.
Конечно, память в складах хранит все такие вехи и при случае показывает их. Но иногда Е.И. любит и в красках посмотреть азийскую панораму. Гималаи! Сколько к ним устремлений! Как широка и прекрасна эта обширная горная страна — Крыша Мира. От Памира через весь Тибет — от Ку-энь-Луня до индийских равнин — неизмерима в красоте многообразной.
Когда мы шли после Танглы через перевалы в 22.000 ф., кругом вставали несчетные снеговые вершины. Кто побывал во всех этих извилинах и ущельях? Много ли видели летуны над Эверестом? Да и то, говорят, что они вместо Эвереста сняли Макалу. Велика литература о Гималаях, но мала она сравнительно. И каждый-то день что-то новое и чудесное, и грозное, и прекрасное.
Гималаи! Вот перед нами на север Две вершины Гепанга в 23.000 футов, так схожие в очертаниях с Белухою. Каждый день — новое освещение, новые небеса. Суровый перевал Ротанг — нынче под ним в Рале семьдесят локтей снега. Все неисчерпаемо новое и чудное. Неповторимы очертания Камня. Самоцвет!
24 марта 1943 г.
"Из литературного наследия"
Родной Боря, сегодня у нас большая радость — пришло Твое доброе письмо от 8 Декабря. Итак, Ты действуешь во благо, на пользу народов Союза. Рад, что мои записные листы Вам по душе. Сделай с ними так, как лучше — на месте виднее. Конечно, покуда есть сила, хотелось бы приложить ее на пользу родной земли. Знание, опытность, любовь к славной Родине — все это надо дать туда, где оно будет особенно полезно. Все мы трудимся с единою целью во благо народа. Жалко, нет фото с последних картин — Вам они были бы близки. Хлопочем устроить нашу выставку в пользу Русского Красного Креста. Святослав сейчас в доездке с этою целью. Хотел я с этой же целью издать книгу "От Гималаев", "Фром Химават", но сейчас трудно с бумагою. Еще две картины пошли на военный фонд. Думаем о лотерее. Картина "Победитель" дает богатыря, поразившего огромного змея, — на фоне очертания Белухи. "Мстислав Удалой" поборает косожского богатыря Редедю.
Юрий стремится к делу — ведь у него столько незаменимых знаний и способностей. Невозможно, чтобы они оставались без приложения. И не в одной восточной науке, но и в воинском деле и в исторической литературе он знает так много, а уж Родину как любит! Святослав развернулся в славного художника. Ты прав, какие бы портреты он мог написать! Сообщай нам все, что Тебе удастся сделать — чем скорей, тем лучше. Не была ли Татьяна Григорьевна на наших курсах? Не встречали мы ее? Как ладно, что Вы оба работаете в одном строительном деле. Ведь какая стройка предстоит! Радио сообщало, что Фролов сложил какую-то мозаику по моему эскизу. Видаешь ли его? Слушаем радио: Щусева, Толстого, Эренбурга — точно бы с Вами говорим. Привет им. Здоровье Е.И. довольно хорошо. Много она работает — пишет, переводит — все это на пользу. Всюду все необычное, вот у нас вчера снег выпал — никогда такого в конце марта не бывало. Горы кругом стоят белые-пребелые! Самоцветы! Как хочется знать о Вашей жизни, а письма идут так медленно — ведь это Твое письмо шло сто десять дней. Итак, действуй, будем ждать Твои добрые вести. Елена Ивановна и все мы шлем Вам наши сердечные приветы. Передай мои приветы всем друзьям. Привет! привет! привет!
28 марта 1943 г.
Публикуется впервые
Уже поминалось, что коллекции для американцев составляются торговцами. Подобные собиратели сопоставлялись с русскими любителями, пополнявшими свои собрания самолично, любившими творчество собирания. Какая радость была не только в овладении предметом, но и в нахождении его! Была радость в открытии произведения как старинного, так и новейшего.
В некоторых странах существует пристрастие к рамам — чтобы были они золотые; без этого иногда и не принимают на выставку. Из-за узкой рамы иногда ссылали в окраинную галерею. Не так бывало у нас. Самая узенькая закантовка была приемлема, если она достаточно обрамляла произведение. Головин ввел узкую медную закантовку даже для больших портретов, лишь бы качество стекла было безупречно. Такие металлические закантовки шли в любую обстановку. Не было у русских мастеров стремления к широким золотым обрамлениям. Это не было неряшеством, но обращением к сути мастерства.
Интеллигентный вид имели русские частные собрания. И опять они будут. В народе живет огонь собирательства. Никто не захваливал собирателей русских. Увлекательны и трогательны бывали повести собирателей, когда они показывали свои сокровища. Являлась истинная нужность художественных творений.
Часто нелегко давалось собирательство. Нередко именно семейные и родственники бывали ярыми врагами такой "роскоши", как они по невежеству клеймили лучшую радость домашнего очага. Молодое поколение, выросшее среди творений искусства, несло в себе утонченность и возвышенность мысли.
Музеи, ими посещаемые, были для них живыми и любимыми как продолжение их домашнего быта.
Особенно же трогательны были небогатые собиратели, бравшие с бою каждое свое приобретение. Любили они отдать народу свои сокровища, не "на поток и расхищение", но на сохранение и радость.
2 апреля 1943 г.
Публикуется впервые
Хотелось обождать Вашего очередного письма, но все нет, и, кто знает, не пропало ли оно вообще? Между тем, наверно, у Вас имеется много новостей. Почта совсем усохла. Музей Современного Искусства присылает свои похудевшие бюллетени. Видим из них, что многие сотрудники попали в набор, и деятельность музея сильно сократилась. Еще и еще убеждаемся, что их программа очень близка нашей. Если бы не хоршевская злоба ко всему сущему, то как могли бы преуспевать наши учреждения! И другой пример на наших глазах, а именно Общество Поощрения Художеств! Там все вмещалось и процветало. Значит, дело не в программе, но в добром к ней отношении. Имеете ли Вы вести от Б.К.Р.[60]? Мы только что получили его хорошее, бодрое письмо от 8 Декабря — оно было в пути сто десять дней! Видим, что и наши письма к нему дошли. Он хочет печатать мои листки, они там очень по душе пришлись. Соображайте, во что выльется отчет о деятельности АРКА к концу года. Ведь была и лекция, и номер журнала, и большая, полезная переписка. Все эти данные отмечайте. Кроме того, наверно, и еще полезные сношения образуются — ведь год еще в начале. Но и теперь уже делайте все отметки. Как идут беседы Зины с волонтерами? Собирайте и всякие полезные газетные вырезки. Как проходит выставка собрания Бринтона? Подходят ли молодые?
