Она прилетела в Рим из Женевы 21 мая 1982 года. И эскорт полицейских сопроводил ее в тюрьму Caserta. Сойдя с трапа, София сказала только: «Я вернулась, потому что люблю Италию». Чистая правда. Кем была ее маммина, кем была бабушка Нонна Луиза и кем она сама, как не Италией, не частью ее?
Она провела в тюрьме 19 дней, пока адвокаты улаживали вопрос. «В камере она носит джинсы, желто-голубую блузу и туфли на низком каблуке. Ежедневный макияж – обязательная процедура. Она много читает», – газеты публиковали отчеты о каждом ее тюремном дне, пресса опять захлебнулась, но теперь от любви. Все снова превратилось в итальянское кино. Толпы людей осаждали тюрьму, засыпали ее цветами, выкрикивали имя Софии. А она плакала и не прятала слез. Плакали все. Возможно, оттого, что Италии, той Италии, вечно голодной, нищей и по-детски мечтающей разбогатеть, Италии, которую они и София Лорен знали и частью которой были, больше не существовало. Наступали другие времена. Сытые и трезвые, пожалуй. Но не лучшие. И чудо по имени «итальянское кино» тоже кончилось. Итальянский кинематограф потерял миллионы зрителей, производство сократилось вдвое за 20 лет, сдавшись на милость Голливуда. И прежняя Италия, и ее великое кино ушли навсегда, оставшись лишь в фильмах с Софией Лорен.
«…Я берусь за работу, как прилежная домохозяйка. Я вытираю пыль, глажу, мою полы и окна. Я не даю себе роздыха. Это хорошо для тела и души, и это – лучшее лекарство… Покой и довольство человека приходят не снаружи, а создаются изнутри». Так записано в ее дневнике.
Она выглядит прекрасно. Она живет в окружении дорогих ей людей. Они смотрят с фотографий и разговаривают с ней. Например, Витторио, Витторио де Сика, все повторяет: «Кто мы, София, я и ты? Мы – два неаполитанских голодранца, которые по случайности добрались-таки до денег. София, если меня чему-нибудь научила жизнь, так это знанию: никогда не оплакивай потерю того, кто по тебе не будет плакать».
Риккардо, отец, умер в 1978-м в возрасте 69 лет. Маммина Ромильда умерла в 1990 году в возрасте 82. Витторио де Сика умер в 1974-м. Марчелло – в 1996-м. Карло Понти – в 2007-м.
Она никого не оплакивает. Брижит Бардо, ровесница Лорен с точностью до нескольких дней, превратилась в страшилище и ксенофобку, что уравновешивает только ее безумная борьба за права животных. София Лорен не стыдится появляться в натуральных шубах и вообще не страдает «издержками гуманизма», в основном направляя его на себя, свою жизнь и своих близких. У нее хватает мудрости, чтобы выжать из жизни максимум того, что возможно, не делая никому подлостей. Недаром ее зовут Софией – матерью Веры, Надежды и Любови.
Сегодня ее сыновья красивы и успешны, а она сама давно не играет секс-диву, носит очки, ведет себя скромно и с достоинством, не забывая, однако, при каждом удобном случае приоткрывать по-прежнему роскошные ноги.
Часть 3
Убийственная страсть
– Ах, погубили вы меня! –
Сказала мне моя любовь.
Роберт Бернс, «Ночлег в пути»
Считается, что еще древнегреческие философы называли любовь особой формой помешательства. В конце 2011 года (если верить Интернету) эту точку зрения поддержали эксперты Всемирной организации здравоохранения, причислив любовь к психическим отклонениям – «расстройству привычек и влечений».
И философы, и – надеемся – эксперты ВОЗ скорее всего имели в виду любовь-страсть. Всепоглощающую, необузданную, первобытную, противиться которой не в силах никто. К счастью или нет, но настигает она очень немногих, а сохранить ее дано вообще единицам…
Такая страсть может возвысить необычайно – или бросить в глубочайшую бездну, что чаще всего и происходит. Ведь человек подчиняется этому чувству целиком, перерождается, становится топливом для костра. Или пожара, в котором и сгорает, умирая – возможно – счастливым.
Но беда в том, что в этом пожаре сгорает не только он (или она, или оба вместе) – в нем горят и другие, которые просто случайно были рядом. Антоний и Клеопатра заплатили за свою любовь не только своей смертью – смертями тысяч римлян и египтян, втянутых в кровавую гражданскую войну. Число жертв Бонни и Клайда, «влюбленных убийц», было на несколько порядков меньше – «всего» несколько десятков, но финал их романа был закономерен – очередь (и не одна) в упор.
И даже когда влюбленная пара «просто» заигрывает со смертью, как Фрида Кало и Диего Ривера, фатальный конец неминуем. Как и тогда, когда страсть подменяется мелкими страстишками.
Антоний и Клеопатра: вечный сюжет
Она была дочерью царя Египта Птолемея XII, а отец ее являлся прямым потомком сподвижника Александра Македонского. Этот самый первый Птолемей провозгласил себя царем Египта почти за два с половиной века до рождения Клеопатры. Имя ее матери-наложницы история не сохранила. Но то, что она не была египтянкой, неоспоримо, и таким образом в жилах царицы Египта Клеопатры не было и капли древней египетской крови.
Вообще Птолемеи предпочитали внутрисемейные браки. В супружеские отношения, как правило, вступали родные братья и сестры. Слабо разбираясь в генетике, властители Египта не видели в том ничего предосудительного. Что же касается норм морали, то с ними дело обстояло еще хуже, чем с генетикой. Нередко отцы сожительствовали с дочерьми… К чести Птолемея XII, его отношения с дочерью отличались чистотой и истинно отцовской нежностью. Царь души не чаял в дочке, и она отвечала ему взаимностью. Уходя в лучший мир, царь сделал наследницей свою любимицу, но так как женщины в их семействе не могли царствовать единолично, выдал ее замуж за младшего брата.
Этому очередному Птолемею было около 14, Клеопатре же исполнилось уже 18. Историки до сих пор ломают копья в спорах о том, делили ли брат и сестра супружеское ложе. Но, судя по отношениям между Клеопатрой и братцем, это очень маловероятно. Оба желали властвовать единолично, а потому каждый из них мечтал увидеть другого скорей не на ложе любви, а в богато украшенном саркофаге. Масла в огонь подливали и воспитатели Птолемея, которым не по душе был решительный характер девушки. Наконец, собственные честолюбивые замыслы лелеяла и младшая сестра Клеопатры (и старшая – Птолемея) Арсиноя.
Оспорить претензии трех незаконнорожденных отпрысков Птолемея Авлета на трон могла бы его единственная законная дочь – Береника, но она несколько поторопилась занять высокое место, изгнав отца из Египта. Восстановив власть с помощью римского наместника в Сирии, Птолемей устроил жесточайшую резню. Береника пала ее жертвой. Тринадцатилетняя Клеопатра наверняка хорошо запомнила эти события.
