На закате буры предприняли яростную контратаку. Я наблюдал за операцией с холма Хлангвейн в мощный телескоп. Когда стемнело, мои спутники спустились вниз по скалам в кавалерийский лагерь, оставив меня одного смотреть на яркие вспышки оружейных выстрелов, пронзавшие темноту. Неожиданно, перекрывая гром пушек, раздался резкий грохот ружейной стрельбы. Он продолжался без перерыва в течение нескольких часов. Очевидно, батарея гаубиц, несмотря на темноту, решила, что ситуация требует ее вмешательства, и дала залп лиддитовыми снарядами, которые, разорвавшись над бурскими позициями, осветили всю сцену яркими вспышками. В ту ночь я долго не мог заснуть, пытаясь понять, что происходит за рекой.
На рассвете 23 февраля ружейная перестрелка возобновилась, немного позже к этому грохоту присоединились пушечные выстрелы. Мы с нетерпением ждали известий о том, что там происходило. Очевидно, исход дела был вполне благоприятным для нашей армии. «Коннице, пехоте и артиллерии пробиваться к Ледисмиту. — гласил приказ — Обеим кавалерийским бригадам одновременно переправляться через реку».
Около восьми часов кавалерия переправилась через реку под артиллерийским огнем, который был направлен на мост, и мы сосредоточились у форта Вайли около Коленсо. Я поехал вдоль железнодорожной линии посмотреть на сражение с одного из низких холмов. Рассеянный артиллерийский огонь беспокоил всю армию, которая укрылась за скалистыми холмами, и нескончаемый поток носилок с передовой свидетельствовал о том, что бой идет серьезный, ибо это был третий и самый кровавый день семидневного сражения, известного как битва при Питерсе.
Мне следует теперь описать основные позиции Питерса, на один из холмов которого должна была начаться атака. Позиция тянулась с высоких и, что касается нас, неприступных холмов к западу от реки, стоящих к ней под углом, а затем вдоль трех холмов. [437]
План сэра Редверса Буллера был таким: 22 февраля он занял низкие холмы, и его мощная артиллерия обеспечила ему полное господство над долиной Тугелы. За каменистыми холмами, которые служили прикрытием, и вдоль долины реки он собирался наступать пехотой до того места, где река поворачивает, и где достаточно места, чтобы развернуть скомканный правый фланг, обойти противника с его левого фланга на Иннискиллинг Хилл и смять его.
Эта опасная и трудная задача была доверена Ирландской бригаде, которая включала Дублинских фузилеров, Иннискиллингских фузилеров, Коннаутских егерей и Императорскую легкую пехоту, всего около 3000 человек при поддержке еще 2000. Их командир, генерал Харт, был одним из самых отважных офицеров в армии, и все чувствовали, что такой предводитель и такие войска способны выполнить данное задание, если это вообще в пределах человеческих сил.
Рассказ о последовавшей операции столь трагичен и полон скорбного интереса, что я откладываю его до следующего письма.
Госпитальный корабль «Мэн» 5 марта 1900 г.
В половине первого 23 февраля Генерал Харт приказал своей бригаде наступать. Батальоны, которые скрывались под наспех построенными укрытиями на склоне холма, прямо перед тем холмом, где стояли мы, один за другим поднялись и стали в строй. Они двинулись в ряд вдоль железной дороги, впереди Иннискиллингские фузилеры, затем Коннаутские егеря, Дублинские фузилеры и в самом конце Императорская легкая пехота. Одновременно Даремская легкая пехота и вторая стрелковая бригада отправились, чтобы сменить атакующую бригаду на выступающем вперед холме.
Желая поближе посмотреть на атаку, я спустился с лесистого холма, проехал вдоль дороги и, спешившись, влез на выступающий вперед холм. На вершине, в небольшом полукруге камней, я нашел генерала Литтлтона, который любезно меня принял. Вместе мы смотрели за развитием операции. Было видно примерно около мили дороги, вдоль нее равномерно струился поток пехотинцев. Пока они не попали под обстрел. Низкие холмы, которые удерживали другие бригады, прикрывали их движение. [438]
В миле от нас железная дорога и река резко поворачивали направо; река устремлялась в крутую расщелину, а железная дорога исчезала в проеме. Там было хорошее укрытие, но чтобы добраться до проема, надо было пересечь железный мост через Ондербрук Спрюйт, а по нему, наверняка, пристрелялись вражеские стрелки. За железной дорогой и движущейся цепочкой людей молчаливо поднимался темно-коричневый склон Иннискиллинг Хилл, увенчанный сангарами и траншеями.
Голова колонны дошла до открытого участка и солдаты двинулись по нему. И тут же поверх привычного ружейного и пушечного грохота раздался громкий треск маузеров. Я направил телескоп в сторону голландских укреплений. Повсюду вдоль краев траншей, ровно срезанных и блестевших, как черная сажа на солнце, стояли плотные шеренги людей в широкополых шляпах, их фигуры были видны до плеч, они держали в руках нечто вроде тонких палок.
Далеко внизу у ржавого цвета железной конструкции моста, ярдах в 2000 от траншей, продолжала двигаться пехота. Но люди уже не шли, а бежали, спасая свою жизнь. Один за другим они появлялись со стороны железной дороги, которая проходила как закрытый путь поперек вражеского фронта, выходили на открытое место, где роились пули, пробегали сквозь строй и бросались вниз по насыпи на противоположной стороне моста, где снова были в безопасности. Расстояние было большим, многие солдаты были убиты и лежали вразброску на железной конструкции моста. И все равно наступающая пехота ни минуты не колебалась и продолжала преодолевать опасное место, платя свою дань Смерти. Более 60 человек были подстрелены на этом коротком промежутке. Вражеские снаряды, которые время от времени разрывались на выступающем вперед холме, и свист летящих слева шальных пуль подсказали нам, что лучше переменить позицию, и мы переместились немного ниже по склону к реке. Отсюда мост уже не был виден. Я посмотрел на вершину холма, откуда доносилась непрерывная стрельба.
Перевалило за полдень. Пехота постепенно пробралась через фронт, и два передовых батальона уже сконцентрировались на восточных отрогах Иннискиллинг Хилл. В четыре часа генерал Харт дал сигнал к атаке, и передние ряды стали карабкаться [439] вверх по склону. Неровная местность затрудняла их продвижение, и только к заходу солнца они добрались до самых передних позиций, которые можно было занять под прикрытием. Траншеи буров были в 400 ярдах от этого места. Гребень горы, по которому наступали Иннскиллинги, был совершенно голым, и все сметалось с него страшным фронтальным огнем из укреплений на вершине и не менее страшным фланговым огнем с других холмов. Он был таким узким, что там с трудом смогли бы развернуться даже две роты, при этом на линии огня находились четыре. У солдат не было, однако, ни малейших колебаний, и мы, напрягая взор, могли видеть, как передовые отряды разом вставали и быстро бежали вперед к укреплениям противника с вдохновенным порывом и энтузиазмом.
