— Кора, Лева со мной очень откровенен. Он в вас влюблён с 1934 года. И пока все его любовницы существуют только теоретически?
— Да, пока это так. Когда он переехал в Москву, он стал меня «воспитывать». Я сначала взбунтовалась. Потом в этот страшный год я поняла, что бывают в жизни вещи пострашнее ревности и любовниц, особенно любовниц, существующих теоретически. Он более, чем другие, восприимчив к женской красоте, и это не порок!
«Колоссальная сила — любовь любимого». Не помню, где писал об этом Бальзак, но суть в том, что сила любви прямо пропорциональна значимости личности. После смерти Дау его назвали гением. Сила его любви к женщинам была велика, а пока всех женщин олицетворяла я одна.
После выселения Женьки наше счастье стало поистине безоблачным. Дау по субботам решил устраивать нечто вроде вечеринок. Собиралось очень много интересных, весёлых, остроумных людей. А Женька ещё с харьковских времён усвоил привычку подшучивать над Дау, выставляя на смех его неловкости. Все эти подшучивания Женьки над Дау мне ужасно не нравились.
В одну из суббот он, выпив лишнего, здорово «перегнул палку» в своих паясничаниях. Проводив гостей, я бегом поднялась наверх: спешила выплеснуть своё негодование. Женька был с Дау. Подлетев к Женьке, я надавала ему звонких пощёчин, приговаривая:
— Не сметь из Дау строить шута!
Даунька, улыбаясь, наблюдал эту сцену. Сдачи Женька мне дать боялся, он возопил:
— Дау, скажи, я ведь шутил!
И Дау сказал:
— Кора права. Мне эти твои дурацкие шутки давно надоели. Теперь ты усвоил, надеюсь, больше они повторяться не будут?
Женька ушёл. Я повисла на шее у Дау и разрыдалась:
— Даунька, ненаглядный мой, как он посмел так издеваться над тобой?
— Успокойся, Коруша, у тебя это очень красиво получилось. Я бы не догадался отучить его таким путём. А потом ты ошибаешься: я не «ненаглядный», я — наглядный, я — квантово-механический!
Как-то были у нас физики и математики. Все с восхищением говорили о сверхъестественной работоспособности Дау и о той счётной машине, которая находится у него в мозгу. Тогда я впервые узнала, что Дау никогда в своих расчётах не пользуется ни логарифмической линейкой, ни таблицами логарифмов и никакими справочниками. Все эти сложнейшие математические расчёты он производит моментально сам. И я решила: те клетки мозга, которые у нас, смертных, занимают ревность, зависть, корысть, злобность и разные другие низменные черты характера, этих клеток у Дау нет, его мозг составляет мощная машина железной логики и ещё счётно-математическая машина. Хорошо, что осталось место для клеток любви к женщинам, в том числе и ко мне.
— Даунька, посмотри, какой я тебе купила кожаный красивый портфель.
— Да, красивый, только он мне не нужен. Я в баню не хожу. Предпочитаю домашнюю ванну.
— Разве портфели нужны только для бани?
— А зачем они ещё?
— Ты в МГУ читаешь лекции студентам, разве у тебя нет конспектов к лекциям?
— Конечно, нет. Никогда у меня нет никаких тезисов. У меня все в голове. Даже когда я на заседании Академии наук докладываю о своей новой работе, она у меня только в голове. Портфель — обременительная вещь, я никогда не пользуюсь «шпаргалками».
— Даунька, ты сегодня вечером свободен?
— У меня сегодня лекция докторам физико-математических наук.
— Но ведь на прошлой неделе ты мне сказал, что читаешь последнюю лекцию.
— Да, та лекция должна была быть последней. Но они меня так просили, они только начали кое-что понимать, материал оказался для них очень трудным, я согласился повторить цикл лекций.
— И этот трудный цикл лекций докторам наук тытоже читаешь без шпаргалок? — Ну конечно. Я просто хорошо знаю предмет, который читаю. Как прекрасна была весна 1941 года, счастливая поpa моей жизни. Пошёл второй год, как я стала женой Дау. Он все так же в меня влюблён, все так же обещает, что скоро заведёт новых любовниц, а сам не может отвести своих пламенных глаз от меня. Я таю в его объятиях, и кажется, что могу вся раствориться и улететь.
Сегодня выходной день, в который пришлось отменить утреннюю гимнастику. По выходным дням я должна крепко спать, пока не проснётся Даунька. Он тихонечко начнёт открывать дверь в мою спальню — сначала появится голова — убедившись, что сплю, весь засияет. Ему надо дать возможность разбудить меня поцелуем. Оказывается, это было его заветной мечтой много лет. Я живу в каком-то сказочном сне, как только выселился Женька со своей женой и домработницей. «Коруша, какой я был дурак, я не замечал, что они так нам мешают. В любви свидетели излишни. Какое счастье, что ты каждый день со мной. А женитьба мне принесла выгоды: ты теперь сама покупаешь себе цветы, сняла и эту заботу с меня».
Любовь. Дау. Москва. Я живу в Москве с Дау. И, наконец, я его жена. Все введённые Женькой экономии выброшены вон. В выходной день, пока Дау принимает ванну, я готовлю завтрак. Чашку шоколада к завтраку Дау приготовляла по науке, ведь я стала ещё и кондитером. Столовая на первом этаже, огромное окно выходит во двор. Яркий солнечный день.
— Коруша, смотри, какие красавцы. Целых два офицера. Откуда эти военные взялись у нас в институте?
— Дау, это они меня вчера провожали из центра, когда я ехала к портнихе на примерку. В центре у меня была пересадка, и они меня проводили до самого порога моей Муси. На примерке я была больше часа. Вышла, а они не ушли. Опять безмолвно последовали за мной через всю Москву до самых ворот нашего института.
— «Безмолвно». Как тебе не стыдно! Почему сама не заговорила, почему не пригласила их к себе? Они действительно кого-то ищут.
Дау быстро выскочил на порог, подошёл к военным, пригласил их, говоря: «А я знаю, кого вы ищете. Пойдёмте, я вас с ней познакомлю».
Смущённые офицеры представились. Дау очень гостеприимно усадил их завтракать. Очень весело поговорил с ними, а потом заявил, что у него срочная работа в библиотеке института на несколько часов и быстро смылся, оставив меня с моими «поклонниками». Яркость, доброжелательность, приветливость, искренность Дау, видно, поразили моих гостей. Они в один голос спросили:
— Кто это?
— Он же вам сказал, что он Дау.
— Этого мало.
— Он мой муж, физик.
— Ваш муж?
Оба как по команде вскочили, стали извиняться.
— Вы так молоды и уже замужем. А почему ваш муж сразу ушёл?
— Он даже поставил нас в известность, что будет отсутствовать несколько часов, предоставив вам возможность флиртовать со мной.
Озадаченные и несколько испуганные гости стали пятиться к выходу. Видно, испугались какой-то западни. Я с удовольствием пошла их провожать. Остановка автобуса № 10 тогда была у наших ворот, но ходил он редко. Скованность прошла, на прощание они спросили:
