Ознакомительная версия.
Какое доверие могут вызывать результаты этой хваленой комплексной экспертизы, если в основу исчислений положены неверные исходные данные. Так, на пресс-конференции в Санкт-Петербурге весной 1992 г. следователь В.Зубарев, ведущий дело, отметил, что убийца был «примерно одного роста с Тальковым». Это при том, что рост Игоря 1 м 82 см, а рост Шляфмана - не выше 1м 65 см. Комментарии, как говорится, излишни (существующая аудиозапись этой пресс-конференции не оставляет никаких сомнений в достоверности приведенной цитаты).
Я допускаю, что меня не должны были пустить в морг до вскрытия; но мне ведь и с делом не дают ознакомиться. Если в начале 90-х Петербургская прокуратура дала согласие на то, чтобы я ознакомилась с частью дела, то из Москвы пришел категорический отказ. Не так давно предприняла еще одну попытку получить разрешение, но говорят: «Перезвоните, конечно, постараемся, но...» Пока дело «приостановлено» (очень удобная формулировка!), даже потерпевшая сторона не имеет права ознакомления с ним. Но ведь в таком состоянии оно может находиться сколь угодно долго. Видимо, в этом заинтересованы какие-то очень высокие сферы. Игорь был настолько яркой, сильной, бескомпромиссной личностью, с такой четкой и активно заявленной гражданской позицией, что он мог многим мешать, причем на самом серьезном уровне. Приостановлено — до особых распоряжений? Может быть, власть в стране должна измениться, может, законодательство. Если в деле все так чисто и просто, почему не дать с ним ознакомиться? В том-то и суть, что все не так однозначно.
Надежда только на независимое журналистское расследование.
«Информация к размышлению»
По результатам комплексной (судебно-медицинской, баллистической, ситуационной) экспертизы, проведенной с 29/1 по 7/IV-92 г., прокуратура Санкт-Петербурга пришла к выводу, что роковой выстрел мог быть произведен только Валерием Шляфманом. Заочно ему было предъявлено обвинение по статье № 106 УК РФ — убийство по неосторожности. Еще в феврале 1992 г. он получил израильское гражданство и выехал на постоянное местожительство в Израиль. В связи с чем 6/V1-92 г. прокуратурой Санкт-Петербурга дело было приостановлено по статье № 195 часть 1 (подозреваемый скрылся от следственных органов).
Было бы по меньшей мере наивным полагать, что наша Генпрокуратура некомпетентна в вопросах международного права. Почему же, в таком случае, зная, что законодательство Израиля исключает возможность выдачи своих граждан правоохранительным органам других государств, Генпрокуратура РФ избрала наименее продуктивный и результативный путь во взаимоотношениях с израильской стороной в данном конкретном деле? Так, в сентябре 1992 г. состоялась поездка начальника следственной части прокуратуры
Санкт-Петербурга О.Блинова в Израиль с целью допросить Шляфмана в качестве подозреваемого в убийстве Игоря Талькова, поездка, не согласованная с правоохранительными органами Израиля и поэтому изначально обреченная на неуспех.
«Через сутки после того, как Блинов прибыл в Тель-Авив, заместитель Генерального прокурора России Евгений Лисов факсом направил в посольство России в Израиле письмо для министерства юстиции, в котором просил помочь Блинову провести следственные действия.
Нетрудно предположить, что, получив такое послание, в Минюсте Израиля испытали легкий шок. Было похоже, что российская сторона принимала Израиль по меньшей мере за государство, входящее в состав СНГ. Россия направляла ответственного сотрудника прокуратуры для допроса гражданина Израиля, словно речь шла всего-навсего о журналистском интервью. С точки зрения норм международного общения визит начальника следственной части без предварительной договоренности выглядел беспомощно и вызывающе.
Начальник отдела израильской полиции в Тель-Авиве и местный юрист объяснили представителю Генеральной прокуратуры, что израильское государство запрещает работникам правоохранительных органов других стран проводить какие-либо следственные действия на территории Израиля в отношении его граждан. Впрочем, точно такое же положение существует и в российском законодательстве; никто, кроме российских правоохранительных органов, не имеет права на территории России проводить следственные действия в отношении граждан России.
Полицейский и адвокат подобрали для Блинова статьи из местного законодательства о порядке получения разрешения на проведение следственных действий в Израиле (стало быть, это в принципе возможно. — Т.Т.).
Блинов оказался в унизительном положении школяра. Этого можно было избежать, если бы, прежде чем отправлять человека за рубеж со столь ответственным поручением, в Генеральной прокуратуре поинтересовались законодательством Израиля.
19 дней, которые Блинов провел в Тель-Авиве, вылетели впустую. Хотя, впрочем, один положительный результат у спецмиссии все-таки был: Блинов привез выписки из Сборника законов Израиля.
Казалось бы, теперь, обладая некоторыми знаниями в области израильского законодательства, Генеральная прокуратура станет действовать более грамотно. Но этого почему-то не произошло. Спустя полгода после поездки Блинова в Тель-Авив тогдашний Генеральный прокурор Валентин Степанков через МИД России направляет в минюст Израиля письмо, в котором просит уже не допросить Шляфмана и его родственников, а арестовать Шляфмана и выдать России для привлечения к уголовной ответственности.
Зная о том, что между нашими государствами не существует договора о взаимной выдаче преступников, Генеральный прокурор тем не менее настаивает на выдаче гражданина Израиля. Говоря другими словами, предлагает зарубежным коллегам преступить законы своей страны.
Ладно, допустим, Генеральный прокурор, желая непременно наказать зло, запамятовал, что при этом зло должно быть наказано в строгом соответствии с законом. Но чтобы убедить другое государство в том, что его гражданин совершил преступление, он обязан был приложить к письму доказательства вины Шляфмана. Протоколы допросов, акты экспертиз... Однако Степанков приложил к письму только два постановления: о привлечении Шляфмана в качестве обвиняемого и о заключении его под стражу. Думаю, получив такое письмо, израильтяне в очередной раз должны были испытать шок.
В ответ посольство Израиля в России вежливо сообщило Генеральной прокуратуре, что обращение об оказании правовой помощи передано в государственную прокуратуру, где этот запрос рассматривается. Разумеется, рассмотреть его в пользу России исходя из законов Израиля невозможно. А писать в ответе об очевидном коллеги, видимо, сочли нетактичным.
Ознакомительная версия.
