2 декабря.
Сегодня стоит такая чудесная погода, что я почувствовала неодолимое желание прогуляться. Однако все мои планы были нарушены. Ко мне пришел господин Шиллер, который пробыл очень долго. Затем меня посетили несколько других особ. В результате, мне пришлось стать хозяйкой салона вместо того, чтобы совершить прогулку. Обедали мы у великой княгини Марии, а затем пришлось сопровождать императрицу, решившую посетить несколько институтов. Сначала мы отправились в благотворительную школу, о которой я вам уже рассказывала. Там мы присутствовали на скучнейшем экзамене по географии, арифметике и началам истории. Учитель был настолько медлителен и придирчивый, что в конце концов я заснула. Разбудило меня пение церковных гимнов. Пробило половина девятого, когда мы ушли оттуда. Затем мы поехали в заведение некого Фалька. Большой интерес представляют причины, побудившие этого человека заняться воспитанием детей. У него было четверо детей, но они умерли один за другим в течение месяца. Жена не вынесла таких страданий, и вскоре он остался один-одинешенек. Чтобы вернуться к жизни он решил посвятить себя воспитанию обездоленных детей. Он начал с того, что вызволял из рук правосудия тех, кого нищета толкнула на воровство и разбой. Затем собрал детей, родители которых находились в тюрьме, беспризорников и круглых сирот. Он размещал их в семьях ремесленниках сроком на один год. Там детей обучали ремеслу, которое могло помочь им заработать себе на хлеб. Три раза в неделю он собирал некоторых из них у себя и преподавал основы религии. Ежемесячно работники приносили ему свои изделия. Он выставлял их в магазине, а затем продавал. Поскольку господин Фальк полностью истратил свое состояние, ему порой не хватает денег, чтобы придти на помощь новому ребенку, и тогда он занимается сбором пожертвований. Таким образом он всегда достигает своей цели. Под его покровительством сейчас находятся около 200 детей. Говорят, что господин Фальк принадлежит в конгрегации Моравских братьев. Но должна вам честно признаться, что при всем уважении к тому, что он делает, я подметила у него некоторые черты, которые по моему мнению не должны присутствовать у обыкновенного набожного человека. Пока мы находились у господина Фалька, его воспитанники читали стихи, а затем большой хор исполнил гимны в сопровождении органа. Господин Виламов утверждает, что он различил только два слова: «Славься» и «Иегова». После концерта мы осмотрели различные изделия, а затем разъехались по домам. Хотя я падала от усталости, я была вынуждена провести остаток вечера у княгини Мещерской, которая приглашал нас к себе на протяжении нескольких дней.
3 декабря.
В девять часов мы уже пустились в большое путешествие. Этот день был посвящен посещению Йены. С нами поехал весь двор. Дорога заняла два часа. Сначала мы остановились около Больницы для умалишенных. Я не проявляла ни малейшего интереса к этой больнице и в то время как все общество отправилось туда, я осталась с госпожой Эделинг в приятной комнате, где мы и беседовали с глазу на глаз. После умалишенных мы пошли в библиотеку. Сначала нам представили всех профессоров, а их было нескончаемое множество. Среди профессоров находился господин Гриз, переводчик Тассо. Но поскольку он глухой как пень, я не удосужилась познакомиться с ним. Все эти визиты продолжались до четырех часов, затем мы сели обедать. Выйдя из-за стола, мы отправились переодеваться в дорожные костюмы. Между восьмью и девятью часами мы возвратились в Веймар. Как я была счастлива оказаться у себя в комнате, раздеться и спокойно посидеть в капоте. Графиня Самойлова пришла составить мне компанию. Затем пришел господин Лайзер и остался до полуночи. Он распрощался со мной и намеревается завтра пуститься в путь, чтобы догнать русскую армию. До чего же самодовольный болтун, этот полковник Лайзер.
4 декабря.
Если бы я сегодня находилась в Петербурге, то почти наверняка обедала бы у вас, поскольку мне часто приходилось справлять свои именины в вашем доме. Возможно, вы будете так любезны, что вспомните обо мне, а мое имя окажется в числе всех моих тезок, к которым будут обращены ваши мысли. Сегодня утром я получила несколько писем из Москвы, но ни одного из Петербурга. Уж и не знаю, дошли ли до вас мои тетради, как мне хотелось бы надеяться. Господин Нарышкин принес новости. Оказывается, мы уезжаем из Веймара в следующий понедельник после обеда, поскольку решили, что за два дня мы не сможем добраться до Потсдама. Великая княгиня Мария, отправляющаяся вместе с нами в Берлин, ничего не теряет от подобных перемен. А путешествовать так будет гораздо удобнее. Впрочем, король и королева Саксонские, специально приехавшие в Лейпциг встретиться с императрицей, заслуживают того, чтобы им уделили несколько часов. Итак, было решено, что первую ночь мы проведем в Нассембурге, вторую — в Виттемберге, а третью — в Потсдаме, куда императрицу приедет встречать король. В Берлине мы проведем три дня, и я готовлюсь к новым торжествам. За день не произошло ничего значительного. Обедали мы у великой княгини Марии, вечер почти всё общество отправилось на спектакль, а я как всегда составила партию в дурака[22]. Во время игры наша любезная графиня постоянно выражала недовольство Германией и немцами. Она их терпеть не может к большому неудовольствию одной особы, в присутствии которой графиня даже не удосуживается скрывать своих чувств. В девять часов госпожа Самойлова вернулась со спектакля. Мы отправились навестить госпожу Генкель, которая немного простудилась, и пробыли там до начала двенадцатого. И вот мы только что вернулись к себе.
5 декабря.
Я договорилась с госпожой Шулембург, что сегодня утром мы посетим магазин одного еврея. Однако императрица велела придти к ней в одиннадцать часов, чтобы затем сопровождать ее в библиотеку великого герцога. Признаюсь вам, все эти визиты порой надоедают мне до смерти. А когда я думаю, что императрица, в распоряжении которой находится весь Эрмитаж, где она может увидеть самые редкие, самые интересные, самые познавательные вещи, ходит туда только для того, чтобы прогуляться, я… Манера, с которой она рассматривает пустяковые предметы, выводит меня из себя, а ее восхищение эрудицией и знаниями немцев приводят в полнейшее отчаяние. Мы с удовольствием побеседовали на эту тему, я и графиня Ливен… Возвращаясь к рассказу о посещении библиотеки, скажу, что там мы пробыли до начала третьего. Обедали мы у правящей семьи. Затем, как обычно, я пошла к графине, а в семь часов нас попросили пройти в залу, где была подготовлена еще одна шарада а grand spectacle. Было загадано слово Toison d’or (Золотое руно). Потребовались усилия всех поэтических гениев Германии, чтобы сделать это слово понятным. В первой сцене, которая должна была означать Toi (Тебе), мы увидели процессию, состоящую из Гениев, Корифеев и Победы. Они возложили дары к ногам императрицы, что означало Toi (Тебе). Во второй сцене появилась статуя Мемнона, который придал Son (звучание) солнечному лучу. Аргонавты, несущие Toison d’or, дали объяснение всему слову. На сцене появились все герои этой прославленной экспедиции: Ясон, Кастор, Поллукс, Орфей с лирой в руках, Геракл с палицей на плече, Тесей вместе со своей спутницей, одним словом, все без исключения. Костюмы были великолепными. Их предоставила в распоряжение актеров, как и в первый раз, великая княгиня Мария. Господин Гёте, сын известного писателя, объяснял происходящее и болтал, как Лафабль во время представления первой шарады. Завершил вечер бал. Он продолжается до сих пор, но я ушла к себе, чтобы принять ванну и тотчас лечь. Боже мой, дождусь ли я когда-нибудь конца всех этих изнуряющих развлечений и праздников?
