Ознакомительная версия.
Фрэнсис Роуз был одним из многих художников, кто привлек внимание Гертруды после Первой Мировой войны. Другим был Пикабиа, которого Гертруда встретила у Мейбл Додж.
Пикабиа был единственным ребенком в семье, отец — испанец из Севильи, мать, мадмуазель Шарко, — из семьи изобретателей и ученых. Его дядя, брат матери, служил куратором библиотеки в Сан-Женевьев. У Пикабиа был исключительный дар художника. Очень юным, он тайком уехал в Швейцарию в поисках свободы. Вернулся во Францию, чтобы стать серьезным художником. Жорж Маратье, узнав об интересе Гертруды к Пикабиа, подарил ей очаровательный маленький пейзаж, нарисованный Пикабиа в то время. Будучи в Швейцарии, Пикабиа стал одним из первых дадаистов.
Его живопись была неровной, в ней ощущался его неуравновешенный характер, который проявился во всем его творчестве. В одних работах ощущалась определенная элегантность, в других — грубоватость.
Кристианс Тонни, голландский художник, участвовал в выставке 1926 года вместе с Челищевым, Кристианом Бераром и двумя братьям Берманами. Отец Тонни пожертвовал собственной карьерой художника, чтобы иметь финансовую возможность послать сына учиться живописи в Париже.
Гертруда поначалу не заметила его работы, но позже, когда он попал под влияние сюрреалистов, приобрела несколько его работ, заинтересовавшие также и Эллиота Пола. Тонни нарисовал портрет Гертруды и Баскета, который много позже я подарила американскому солдату.
Тонни был талантливым еще в детстве, многие открыли его для себя и становились его покровителями.
В то время фаворитом Гертруды был Хуан Грис. После того, как он переехал с улицы Равиньян в Отейл, поближе к их другу, артдилеру Канвейлеру, мы часто с ним виделись. Постепенно Гертруда приобрела еще больше картин Гриса и очень привязалась к нему.
Хуан, несмотря на болезненное состояние, был веселым и приятным компаньоном. Он и Жозетта сняли небольшой домик прямо у моря в Бандоле. Мы навещали их там, останавливались в гостинице, но целые дни проводили с ними. Хуан брал нас на прогулки по береговым скалам, показывал окружающую природу, а Жозетта готовила простую вкусную еду.
В Бандоле Грисы познакомились с одной зажиточной семьей, которая через многие поколения унаследовала замечательные картины фламандских художников, и которая заинтересовалась живописью Гриса. Обе семьи близко подружились. Хуан сделал рисунки двух юношей и двух других членов семьи — Жанны-блондинки и Жанны-брюнетки. В Жанну-блондинку Хуан влюбился и настолько, что Жозетта в одно время хотела разводиться. Ситуация для Жозетты сложилась отчаянная, но в конце концов все уладилось. А вскоре бедный Хуан умер.
Хуана, в отличие от Матисса, всегда сопровождали финансовые трудности. Когда Матиссы перед Первой мировой войной переехали на виллу с большим садом со статуей Поля и Вирджинии под зонтиком[68], они пригласили нас на ленч. Первое, что заметила Гертруда в салоне, была работа Сезанна, небольшая, но очень хорошая. Гертруда сказала: «Матисс, у тебя замечательная картина». «Да, на меня напало искушение купить ее, и я не совершил неблаговидного поступка по отношению к своим детям, ибо деньги, которые потратил, с лихвой вернутся из-за ее возросшей стоимости». На обратном пути, возвращаясь в Париж на такси, я заметила Гертруде: «Видишь, как Матисс бережет свои деньги. А что делает Пабло? Он хранит свои картины как наследство».
Когда Гертруда не смогла найти издателей для своих произведений, она продала великолепную работу Пикассо — «Девушку с веером». У меня едва не случился разрыв сердца. А когда она рассказала об этом Пикассо, я заревела. Продажа, впрочем, позволила нам организовать издательство «Плейн Эдишн».
Гертруду уже опубликовал Роберт МакЭлмон, владелец издательства «Контакт Эдишнс». МакЭлмон опубликовал «Становление американцев», но Гертруда и он поссорились. О МакЭлмоне Хемингуэй как-то выразился: «Мне не нравится, как он разбрасывается моим гонораром».
МакЭлмон одно время был женат на Браер, близкой и старой подруге Хильды Дулиттл. Однажды мы взяли Торнтона Уайлдера домой к Браер, поскольку он был страстным поклонником Хильды. Когда мы ушли, Торнтон сказал: «У Браер наполеоновская натура, она ходит как он, говорит как он, вероятно и чувствует, как он».
Первый сборник, выпущенный «Плейн Эдишн» — «Люси Черч с любовью»[69] — был скверно отпечатан в Париже. Переплет был непрочен, задняя обложка отваливалась. Поэтому второй сборник «Как писать»[70], мы отправили в Дижон. Гертруда хотела сделать его похожим на книгу Стерна XVIII в., которую нашла в Лондоне, в обложке из бело-голубых листов, наклеенных на картоне. Но и эта книга вышла неудачно и я горько пожаловалась: «Посмотри, как плохо страницы совпадают». Печатник мне ответил: «Что вы хотите, мадам, это же сделано машиной, а не вручную». С тех лет ответ этот для меня с Гертрудой стал классическим.
На одном из вечерних приемов мы познакомились с самим Дарантьером, он напечатал «Становление американцев». Я сказала ему: «Помогите мне выпутаться, у меня две книги Гертруды, их надо напечатать, мне нужна ваша помощь. Я хочу сделать их недорогими, чтобы их можно было продавать в Соединенных Штатах за два с половиной доллара, оставив что-нибудь мне на почтовые расходы, таможню и, если возможно, немного дохода». «Да, — сказал он, — отпечатаем их монотипом, это дешево с коммерческой точки зрения. Я приеду к вам и покажу, что это такое. Не волнуйтесь, выйдет хорошо».
У Дарантьера возникла замечательная идея. Он предложил помещать каждую книгу в картонную обложку такого же желтого цвета, как и суперобложка «Становления Американцев». Одна из книг «Оперы и Пьесы», другая — «Матисс, Пикассо и Гертруда Стайн» Оставалась еще одна — «Прежде чем увядают цветы дружбы, увядает дружба»[71]. Я купила персикового цвета бумагу и напечатала сто экземпляров. Название пришло в голову Гертруде в столовой отеля в Бурге, когда посетители, сидящие за двумя отдельными столиками, спорили.
Летом 1931 года нас в Билиньине посетили Аарон Коплэнд и Пол Боулз. Мы звали Пола «Фредди», не знаю почему. Первый раз, когда он пришел на обед, там был и Бернар Фай. Бернару юноша понравился с первого взгляда, ибо, когда он спросил его: «Что делает твой отец?», тот без колебаний и смущения ответил: «Мой отец — дантист».
Однажды, идя по улице в Белле, Фредди наклонился и подобрал несколько монет. Я спросила: «И часто ты подбираешь?». «Довольно часто», — ответил Фредди.
Фредди, который в ту пору сочинял музыку, сказал Гертруде, что Аарон Коплэнд посоветовал ему: «Если ты не будешь работать сейчас, когда тебе 20, никто не полюбит тебя, когда тебе исполнится 30».
Ознакомительная версия.
