Филипп уже в раннем детстве обнаруживал прекрасные сердечные качества и выдающиеся умственные способности.
Его отец, человек весьма ученый, и мать, образец любви и нежности, сами заботились о развитии ума и сердца своего сына.
Будучи еще ребенком, Филипп обнаруживал самые разнообразные способности. То он устраивал какой-нибудь самодвижущийся кораблик и пускал его по ручейку, то с величайшим воодушевлением рисовал с натуры какой-нибудь соседний берег, то собирал и сортировал минералы. Случалось также, что Филипп приводил в изумление своих родных какою-нибудь музыкальной импровизациею, или писал стихи, в которых воспевал прелестное солнце Прованса, братскую любовь, святое дело благотворительности. Прослушав некоторые из его произведений, исполненных юношеского вдохновения, Рейналь предсказал Филиппу будущность великого поэта. Мы увидим, в какой мере предсказание это оправдалось; но предварительно сделаем маленькое пояснение о значение слова «поэт», термина которым щедро наделяют всякого стихотворца. По этимологическому своему значению, слово «поэзия» означает творчество, замысел. Термину «поэт», завещанному нам древней Грецией, в средние века у французов соответствовало название трубадур (trouvères).
Четырнадцати лет Филипп изобрел машину для применения силы прилива и отлива морской волны. Немного позже он изобрел другую — для резьбы на твердом камне и выделывания статуэток. Первое из этих замечательных изобретений осталось без применения; второе было разработано Колласом и создало особый род промышленности, доставляющей возможность получения множества копий с произведений скульптуры.
Настала эпоха революции, провозгласившей уничтожение всех старинных привилегий, эпоха изгнаний и ссылок для тех, кто отказывался признать новый порядок вещей. Фамилия де-Жирар, оставаясь верною старинным учреждениям, эмигрировала. Филипп еще шестнадцатилетний юноша, стал главной поддержкой для своего обедневшего изгнанного семейства. В Магоне, на Балеарских островах, он добывал средства к жизни целой семье, занимаясь писанием портретов; в Ливорно, куда затем переселилась семья, он основал мыловаренный завод и добывал таким образом в Италии средства к существованию промышленностью, как он добывал их своим искусством на испанской территории.
Когда Италия, побежденная французским оружием, покорилась Франции, семейство де-Жирар должно было искать иного убежища, но так как вместе с расширением французской территории ослабела строгость преследований, то де-Жирары могли возвратиться в отечество, лишившись только своих богатств, которые исчезли бесследно во время революции.
Узнав в Ницце, что открывается конкурс на занятие профессорских кафедр химии и естественной истории Филипп явился соискателем почти без всякой подготовки; после блестящего экзамена он занял обе кафедры. Ему было тогда девятнадцать лет. Впоследствии он преподавал химию в Марселе, где основал первые фабрики соды, и наконец вернулся в Париж, как в центр просвещения, привлекающий к себе все светила науки.
Там Филипп продолжал свои открытия и изобретения. Представив на выставку телескопические объективы, в которых стекло было заменено жидкостью, и лампы нового устройства с шарообразными матовыми стеклами, он в то же время сделал некоторые усовершенствования в паровых машинах только что в то время изобретенных. Филипп никогда не ограничивался каким-нибудь одним занятием; едва, увлекшись одним делом, он уже обдумывал другое.
Вот каким образом осуществилось предсказание философа. Не находите ли вы, что де-Жирар вполне заслуживал название поэта в первоначальном значении этого слова, потому что постоянно изобретал и создавал? Но кроме того ему было предсказано, что он будет великим поэтом, и он вполне оправдал это название. Быть может, было бы лучше, — я не говорю для человечества, а собственно для самого Филиппа, если бы это предсказание вовсе не сбылось, потому что вы узнаете из истории, как только ознакомитесь с ней поближе, что на долю великих поэтов, изобретателей и артистов выпадает иногда участь поистине мученическая. Филипп постоянно делал открытия и изобретения, но ему, как и большей части гениальных людей, не доставало умения заставить ценить свой талант по заслугам. Люди, никогда ничего не изобретавшие присваивали себе честь его изобретений; люди, которые могли бы и даже должны были бы оказать ему покровительство, подбодрять его, были к нему равнодушны. Филипп пребывал в бедности, как и все семейство де-Жирар, потому что из всего богатства своего, оставшегося от революционного погрома, де-Жирары сохранили только свой дом в Лурмарене.
За большими республиканскими войнами следовали войны империи. Война охватила почти всю Европу. Как в древности из за ненависти могучего Рима к цветущему Карфагену, до двадцати наций, непричастных к интересам воюющих, было совершенно разорено, так и в первое десятилетие нашего века опустошительная бойня людей происходила повсюду из-за соперничества Франции с Англией.
Франция господствовала на всех окраинах континента, но с возраставшим могуществом Англии на морях провоз колониальных товаров во Францию становился все более и более затруднительным.
Внутреннее производство было крайне неудовлетворительно, и во многих отраслях промышленности замечался совершенный застой за недостатком сырых продуктов, которые изобиловали у деятельных, энергичных англичан. Героизм французских солдат, разумеется, ничего не мог сделать против так называемой колониальной системы.
Необходимо было призвать на помощь науку, промышленность, чтобы посредством местных продуктов обойтись без чужеземной помощи; это и сделал Наполеон.
До того времени сахар добывали из тростника тропических стран; теперь нашли способ добывать его из свекловицы, растущей повсюду. Взамен хлопчатой бумаги, которую англичане пропускали только на свои фабрики, стали в изобилии сеять лен; но льняные фабрикаты стали конкурировать с произведениями из хлопчатой бумаги только с изобретением прядильной машины, потому что во Франции льняное производство было ручное, тогда как для хлопчатобумажных изделий давно уже существовали машины. Много сделано было попыток в этом направлении, но волокнистая ткань льна неудобна для машинной обработки теми аппаратами, которые употреблялись для других тканей, хотя аппараты эти и подверглись значительным усовершенствованиям. Чтобы создать промышленность, нужно было пойти по новому пути. Наполеон это понял, и 12 мая 1810 года появился декрет следующего содержания: «Назначается премия в миллион франков тому, кто изобретет лучшую машину для прядения льна, к какой бы нации изобретатель ни принадлежал».
Лурмаренское семейство, в том числе и Филипп, сидело за завтраком, когда принесли газету, в которой был напечатан этот декрет. Отец первый прочел его, передал сыну и сказал:
— Посмотри, Филипп, это тебя касается.
Нужно заметить, что Филипп никогда не занимался тем производством, о котором шла речь. «Миллион»! — подумал он, взглянув на близких его сердцу, которым он всей душой хотел помочь.
Он впал в глубокое раздумье и бродил около часу по саду. Сначала пришла ему в голову мысль изучить все что уже сделано в этом направлении; но вскоре Филипп убедился, что уже грандиозность предлагаемого вознаграждения достаточно очевидно доказывает неудовлетворительность всех прежних попыток, и решился обратиться к изысканиям без всякого руководительства.
Он достал льна, ниток, увеличительное стекло, затем заперся в своей комнате и, держа в одной руке лен, в другой нитку, произнес: «С помощью этого надобно все совершить!» Он вымочил в воде лен, рассмотрел в подробности его волокна, взял их в руку и ссучил очень тонкую нитку… «Теперь мне надо придумать машину, которая делала бы то, что я сейчас сделал руками» — подумал он. Быть может смешным покажется тот изобретатель, который так наивно ставил себе подобную задачу. Но нужно вспомнить, что Христофор Колумб тоже казался смешным, когда, поставив палец на пустое место всемирной карты произнес: «Нет ли там земли?» Когда догадки перешли в глубокое убеждение, и Колумб сообщил свою мысль ученым своего времени, то они смеялись над ним, а между тем вам известно, кто был прав — насмехавшиеся ученые или этот человек, которого объявили полупомешанным. Если бы промышленники, потерпевшие неудачу в применении ко льну бумагопрядильной машины, застали Филиппа де-Жирар углубленным в изыскания по этому предмету, то они точно также посмеялись бы над человеком, который, не имея понятия о сделанных уже опытах, имел дерзость рассчитывать на успех в то время, когда все решили, что это дело невозможное.
