трофейный. Фашисты начали отходить.
В это время производили посадку раненых на катер. Вместе с ранеными посадили артистов КБФ, которые не успели ранее выехать с острова. Это были: 3.К.Кобрина, С.Б.Прусиновская, В.А.Размаслов, В.Горобец и Н.Ф.Ткач. Они помогали раненым. Лейтенанты Соловьёв и Прууль стали преследовать отходящих фашистов, им помогали пулемётчики Горбунов и Долгих. Вражеская цепь расчленилась. Пулемёты Горбунова и Долгих косили отступающих.
– Пусть знают балтийцев-сибиряков! – приговаривал Долгих.
В это время Николай и Михаил даже почувствовали тепло в мокром обмундировании на пронизывающем ветру. Гитлеровцы засекли их пулемёты, стали пускать в них мины, но седловина между камней надёжно спасала их, и с боков они были защищены от осколков. Фашисты несли большие потери.
Атакующий порыв освободителей прибавлял силы, эвакуация продолжалась.
Командиры катеров сделали всё, чтобы штормовая волна не прибила катера на камни.
Фашисты стали преследовать Горбунова и Долгих, в их сторону бросили две гранаты, но они взорвались между камней, не причинив вреда. Долгих остался у пулемёта, а Горбунов зашёл с тыла и увидел двух гитлеровцев, приближающихся к Михаилу. В это время взвилась ракета и осветила поле. Оба фашиста были уничтожены из трофейного автомата. Николай и Михаил косили ряды фашистов, меняя место, чтобы затруднить фашистам вести прицельный огонь. Гитлеровцы усилили преследование, патроны кончались. Прибежал связной, передал приказ отходить. В этот момент взорвалась мина, взрывной волной сбросило Николая в холодную воду. Он получил контузию и ранение. Боевые друзья перенесли его на катер вместе с пулемётом и автоматом. Это были последние минуты отхода катера. Фашисты принесли пушку, чтобы бить по отходящим катерам, но прямых попаданий не было. Сильный шторм, тёмная беззвёздная ночь сопутствовали удаче. Часть гарнизона острова Вормси была спасена.
Четыре катера прибыли в Хельтерму, встали на ремонт. Через некоторое время перебазировались на Эзель в бухту Триги. Николая Горбунова отправили в Тригу на катере раньше остальных. В Триге находилась база катеров, а в деревне Лейзе, близь Триги, в лесу располагался медсанбат 3-й стрелковой бригады 46 стрелкового полка.
Вот там лечили Николая Горбунова. Он плохо слышал, заикался, болела голова, тошнило.
Двенадцатого сентября медсанбат стали эвакуировать вглубь острова. К Горбунову пришли навестить Д.А.Овсянников, А.И.Обухов, М.Д.Долгих и Н.С.Жильников. Они принесли чистую одежду, надеясь его забрать, но здоровье не позволяло, врачи не отпустили. А вечером пришли его друзья сибиряки Жильников, Обухов и Долгих, переодели его и украли у врачей.
При встрече с капитаном Н.Ф.Барсуковым Николай сильно заикался, был очень бледен. Барсуков стал ругать их за то, что прервали лечение, в ответ они сказали:
– Товарищ командир, ведь это Горбунов, он дюжий, всё вынесет.
12 сентября 1941 года. Бухта Триги.
На острове Эзель первый месяц осени, он мало отличался от лета. Температура днём была почти такой же, как ночью, деревья стояли в пышной зелени, в воздухе парило множество птиц с молодым потомством.
Командир отделения мотористов Алексей Иванович Обухов
Николай Горбунов стоял на палубе своего катера КМТЩ, проверял пулемёты. Ему не докучали друзья – сослуживцы, оставив его специально наедине с природой. Он поднял голову и увидел бухту во всём её величии. Она была очень удобной для стоянки кораблей. Западный и южный берега были покрыты хвойным лесом, защищая бухту от резких ветров залива Солдовейн. Сосны и ели глухой стеной доходили до самой воды. В тенистых елях стояла зенитная батарея, угрожая вражеской авиации при нападении на корабли. По сосновому лесу шла дорога к деревне Лейзе. Крутые берега разбивали морскую волну, она становилась смирной, её убаюкивающий, монотонный шум сливался с криками чаек. Остроконечные ели напоминали Николаю родной сибирский край. Далёкая от родных мест Эстония была чем-то похожа на сибирские незабываемые сосновые леса и величественные просторы. Он вдыхал чистый воздух и наслаждался.
– Сибирь, Сибирь, как ты мне дорога, для меня ты останешься вечной и неповторимой, как я хочу оказаться в родных краях! – теснились мысли.
При воспоминании о родных местах Николай забыл про свои боли и недуги. Он посмотрел на водную поверхность бухты. У стенки стояли рассредоточенные катера КМТЩ, два тральщика, два морских охотника. На противоположном берегу стоял транспорт, гружённый минами и торпедами для БОБРа. Транспорт виднелся в какой-то прозрачной синеве и дымке, сливался с берегом и был трудно различим. Солнце поднималось всё выше и выше, светило пурпурными лучами. Небо чистое, и только у самого горизонта нависла тёмно-свинцовая туча с багровым подсветом. Тёмной лентой уходила вдаль лесная полоса.
На небе перистые облака стали меняться мощными кучево-дождевыми. Мёртвая зыбь, подёрнутая рябью с белыми пенистыми полосками, предвещала шторм.
Командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Михаил Дмитриевич Долгих
– Морякам не привыкать штормовать, – говорил сам с собой Николай, – шторм для моряков дело привычное. Грусть и тоску наводят выброшенные на берег тела и бескозырки матросов. Штормовая волна опасна для беззащитных катеров КМТЩ, но наши парни не обижаются на Нептуна, преодолевают все невзгоды.
К Николаю подошёл Алексей Обухов. Он как-то нежно, по-братски, протянул руку с небольшим свёртком и сказал:
– Возьми, Коля, это принесли тебе ребята из медсанбата. Вид у тебя неважный, иди, отдыхай.
– Очень болит голова, всё время тошнит, угнетают глухота и заикание.
– Может, тебя направить в госпиталь?
– Нет и нет! Потерять свой корабль, значит потерять свой дом.
После таких слов Николая у Алексея Обухова глаза увлажнились, он нежно обнял своего друга. Они стояли на катере плечом к плечу и ощущали полное единство в мыслях и делах. И вдруг, будто стрелы пронзили сердце, на небе появились фашистские самолёты. Они летели на бреющей высоте, напали на беззащитные катера, стали сбрасывать бомбы на гружёный транспорт. Алексей принял решение немедленно спасать транспорт, Николай, забыв про свои болячки, кинулся за Алексеем. Увидев фашистские самолёты, вся команда катера пришла в смятение. Командир катера Агапов привёл катер в движение, и последовали к транспорту. Мигом оказались возле транспорта. Он был так велик, что катер оказался под кормой. А гитлеровские самолёты продолжали сбрасывать бомбы. Самолётов было девять, и каждый старался угодить точно в цель. Наверно, узнали предназначение транспорта, но зенитки мешали им точно попадать в цель. У одного фашистского самолёта был на борту какой-то рисунок. Он спикировал на транспорт, и в этот момент от него отделилось странное жёлтое облако. Многим показалось, что самолёт был сбит зениткой, но это было не так. На палубе транспорта появились жёлтые масляные пятна, которые мгновенно загорелись. Горела палуба,
